Ржавчина и соль
Шрифт:
Стоп. Но ведь раньше это была собачья голова!
Джим повернулся и посмотрел на Клайда. Безгрешный все так же был в рясе, но теперь она не сияла белизной, а наоборот, казалась сотканной из самой тьмы.
– Это и есть спигелы? – спросил Беккет, кивнув на пузыреголовых существ.
– Нет. Это пустые желания, которые нельзя осуществить.
Джим нахмурился.
– Я выгляжу так же? – Он вырвал свою руку из хватки Норы и лихорадочно начал ощупывать лицо. Вроде бы пузырем его голова не стала.
Почему он не испуган? Почему в его голове так пусто, ведь
Нереальность происходящего накрыла его с головой.
Ни одной связной мысли.
Как ему загадывать желание, если он с трудом может вспомнить, как его зовут?
– Почему кто-то в рубище, а кто-то изранен? – спросил Джим.
Внезапно послышался жуткий звук. Будто резко провели ножом по стеклу. Противный и короткий, он разбил стоящую вокруг тишину и заставил Беккета немного прийти в себя.
Снова посмотрев на статую Двуликого Бога, он попытался понять, чего хочет. Он хочет, чтобы истинный виновник в смерти его сестры был наказан. Он хочет, чтобы имя его отца было очищено от грязной клеветы.
Он хочет, чтобы негодяи, разбившие его жизнь на множество осколков, поплатились за свои действия.
– Плохо! – внезапно выкрикнула Нора, и ее хрипловатый голос разлетелся по Рыжей улице многогранным эхом. – Очень плохо, Беккет! Ты что творишь?
Почему она кричит? Ведь вокруг тихо, как в могиле.
– Я пытаюсь загадать желание, – огрызнулся Джим.
– Одно! – еще сильнее закричала Нора. – Одно желание, а не несколько!
Джим внезапно обнаружил, что подол ее голубого платья трепещет, как от сильного ветра, а потом ощутил этот ветер кожей.
Горячий, пахнущий ржавчиной, и одновременно холодный, несущий уколы мелких снежинок, он поднимался все сильней, и теперь Джим понимал, почему Нора кричала.
– Сколько у меня осталось? – Подавшись вперед, Джим схватил ее за руки и посмотрел в глаза. Трость с набалдашником в виде черепа упала на мостовую, и снова послышался звук ножа по стеклу. Но сейчас он был не коротким, а наоборот – мучительно долгим. Зубы заныли, и Джим, не в силах сдержаться, отпрянул от Норы, зажмурился и закрыл уши ладонями.
Клайд толкнул его в спину, а потом его подхватили с двух сторон и куда-то потащили. Осознав, что его волокут словно пьяного, Джим попытался перебирать ногами, но у него ничего не получилось.
Затем его резко отпустили, и он упал на задницу, больно отбив копчик камнями мостовой.
«Я хочу найти хотя бы одну зацепку», – проговорил он про себя.
И открыл глаза.
То, что сейчас склонялось над ним, не было пустым желанием. Не было змеей с раскрытой пастью.
– Это и есть спигел? – уточнил Беккет, глядя в пустые глазницы существа, которое было похоже на прогнивший труп с ярко-красным петушиным гребнем на голове. Гребень пульсировал, и казалось, что именно с его помощью существо дышит. Серые и черные патлы свисали с головы твари, с их кончиков капало что-то белое и черное.
Смола и молоко.
Чернила и жемчужная вода.
Ржавчина и соль.
–
Кто молодец? Джим? И что ему делать? Может, ему надо попросить об исполнении желания это чудовище?
Но долго об этом думать Беккету не пришлось. Спигел открыл рот, в котором не оказалось зубов, и издал тот самый звук ножа по стеклу.
А потом опустился на передние конечности и прыгнул. Вверх. Джима обдало черно-белыми каплями, и он почувствовал, что к горлу подкатывается горький комок тошноты.
– Ну хотя бы не зря потеряли полдня, – заметила Нора, наклоняясь над Джимом и протягивая руку. – Вставай. Нам пора. Пустые Зеркала не терпят чужого присутствия слишком долго.
Джим покорно поднялся на ноги и позволил повести себя вперед. Они нырнули в темный переулок, которого в настоящем Оршене на этом месте не было, затем тьма снова стала осязаемой, заставила глаза зачесаться, а потом…
А потом Джим понял, что находится в подсобке заброшенной молочной лавки. И, выйдя оттуда, с удивлением обнаружил, что рассвет уже миновал.
И не просто миновал.
Часы на ратуше пробили полдень.
– Как видишь, время там течет по-другому. – Следом за ним из подсобки вышли Нора и Клайд.
Джим не ответил. Он хотел бы высказать этим двоим все, что о них думает. О том, что нормальные люди не тащат неподготовленного человека в параллельное измерение, где живут люди с пузырями вместо головы и гнилые трупы с легкими на макушке. О том, что им следовало предупредить его, как сильно нужно торопиться. Объяснить подробнее, как именно следует формулировать желание, чтобы оно не показалось обитателю мира зеркальных грез пустым.
А не бросать Джима в этот омут с головой!
Он многое хотел бы им сказать. Но вместо этого повторил вопрос, который задал, когда они были еще в Зеркалах.
– Почему одни пустые желания носят рубища, а другие – полупрозрачную ткань? Откуда эти раны?
Клайд подошел к пыльному окну лавки. Нора, вздохнув, закрыла дверь в подсобку и только потом ответила:
– Рубища носят те, кто осознает свою пустоту и незначительность. А раны кровоточат у тех, кто тоскует по несбывшимся снам. Кто мечтает о пустоте, не осознавая ее. Кто готов жить ради пустоты. – Нора снова вздохнула. А потом подарила Джиму укоризненный взгляд. – Я из-за тебя трость потеряла. И боюсь, что до завтра ее прикарманят спигелы. Какое желание ты загадал?
– А с чего ты взяла, что у меня получилось? – процедил Джим.
– Несмотря на твой взгляд, тебя отпустили. – Кажется, она поняла, что он слегка зол. – Не переживай, Беккет. Оно сбудется. Завтра.
– То есть я могу идти дальше спать? Вы мне даже позавтракать не дали, – напомнил Джим.
– Ты можешь делать все, что хочешь, – пожала плечами Нора. – Мы с Клайдом отдали тебе долг. Теперь все в твоих руках.
– Ты десять лет ныряла в тот мир. – Джим оскалился. Его снова обуяла ненависть к этой женщине. Но теперь причина была совсем в другом. – Ты уже давно могла найти их. Тех, кто убил мою сестру. Кто разрушил твою жизнь.