Ржавчина
Шрифт:
Все присутствующие сочли необходимым при этих словах перекреститься, хотя внимательный наблюдатель нашел бы данный порыв искренним только у старого ректора. Молодой ученый явно не видел в существовании не верящих в Бога людей ничего катастрофического и всего лишь соблюдал нормы приличия, привитые с детства. А вот на лице Эдуарда при упоминании атеистов промелькнула нотка усталой брезгливости. Это, лет тридцать как пустившее корни в добропорядочной старушке Европе движение только недавно удалось локализовать, изгнав в Китай самых активных, во главе с неким помешавшимся немецким предпринимателем Энгельсом, соратником казненного Инквизицией за свои убеждения выкреста Маркса, и трансформировав остальных в относительно беззубых религиозных социалистов. Секретная Служба, подчиненная непосредственно монарху, тяжело работала для достижения этой цели. Причем, как на территории империи, так и в других странах Европы, признавших верховенство Британии в Европейском Союзе.
Однако мимолетное воспоминание
– Сэр Ллойд, давайте, все же, ближе к делу!
– Да-да! Уже подхожу к главному, Ваше Величество!
– затараторил ректор.
– Полвека назад, как вы знаете, досточтимый отец Его Величества, Чарльз Первый, известный своей глубокой религиозностью и строгостью к врагам Веры, решил искоренить еретическое гнездо, столь неосмотрительно свитое при попустительстве его излишне либеральной прабабушки. Дабы оное гнездо не давало пищи для слабых верой в Европе. А, надо сказать, постоянно вскрывались случаи контрабанды запрещенных Святой Инквизицией трактатов, написанных в Бомбее, возникали подпольные еретические кружки, и даже...
– Сэр Ллойд!
– рявкнул потерявший всякое терпение король.
– Расскажете все эти второстепенные подробности доктору Хиннегану за пятичасовым чаем! Не сейчас!
– Так как Бомбей, являясь свободным городом, - торопливо продолжил старик, - официально Британской короне не принадлежал, то король прежде всего обратился к индийскому радже, не припомню сейчас его имени, контролировавшему близлежащие земли, с требованием снести анклав и изгнать его население. Однако там учились дети раджи, да и сам он окончил Бомбейский университет, соответственно, симпатии его были на стороне еретиков. Поэтому он имел наглость отказать Его Величеству. Затем Чарльз обратился к руководству Ост-Индской компании, контролировавшей торговую и деловую часть Бомбея. Однако и там получил завуалированный отказ. Руководство компании сослалось на недостаток вооруженных сил, коих едва хватает на охрану порта и складов. И вот тогда король, подзуживаемый кардиналами из Инквизиции, решился на прямое вмешательство. Он приказал лорду Черчиллю снарядить карательную экспедицию, выделив ему силы из состава Королевского флота. Для контроля действий сэра Черчилля с ним отправлялся кардинал Джованни, специально присланный из Рима. Он должен был проследить, чтобы никакие зерна ереси не уцелели...
– И сейчас вы, наконец, узнаете то, ради чего вас сюда вызвали, мистер Хиннеган! По крайней мере, я очень на это рассчитываю!
– король, похоже, уже смирился с неистребимым многословием рассказчика.
– Кроме кардинала Джованни, представлявшего Инквизицию и Святой Престол, - Ллойд, казалось, не заметил саркастической реплики Эдуарда, - в состав экспедиции был включен и мой отец, сэр Ричард Ллойд, также, как вам, Генри, надеюсь, известно, имевший честь занимать в свое время пост канцлера нашего университета. Чарльз направил его как своего доверенного человека - ведь кардинал подчинялся напрямую руководству Инквизиции в Ватикане, а не королю. Кроме того, как полагал отец, король желал продемонстрировать представителю академических кругов, какая участь ожидает отщепенцев. В назидание, так сказать...
Трубка ректора потухла, и тот стал усердно выбивать сгоревший табак в хрустальную пепельницу, не прерывая, однако, рассказ, чтобы не вызвать вновь неудовольствия монарха:
– Итак, мой отец лично присутствовал при жестоком разгроме бомбейского анклава. Настолько жестоком, что даже ему, человеку строгих принципов и твердой веры, было не по себе от увиденного. Дабы вы знали, Генри, из шести тысяч жителей анклава успели скрыться на территории соседнего индийского княжества не более половины. Остальные были просто перебиты нашими солдатами. Женщины, дети, старики... Не уверен, что король давал именно такие указания лорду Черчиллю, однако факт, что этот солдафон понял все буквально, остается фактом. Уничтожить - значит уничтожить. Отец ничего не мог поделать! Кстати, погибли, в основном, рядовые члены общины. Большинство лидеров и ведущих ученых успели эвакуироваться, и именно они затем попали в Китай, став причиной наших текущих неприятностей!
Сэр Ллойд, дойдя до основного момента своего повествования, от волнения даже поднялся с кресла:
– И вот, следуя за британскими солдатами по дымящимся развалинам университета, отец наткнулся на разрушенную лабораторию. Среди валявшихся вокруг трупов он обнаружил некий артефакт и с ним кое-какие документы, поразившие его до глубины души. Он, конечно, не имел возможности изучить их на месте, однако осмелился, в нарушение всех инструкций, полученных от короля, не только не уничтожить найденное, но и привезти домой, в Англию! Это был крайне смелый, хотя и не самый благоразумный поступок. И отец чуть было не поплатился за свое вольнодумство - сразу по возвращении королевская Секретная служба, вместе со следователями Инквизиции учинили в его доме и рабочем кабинете обыск. Видимо, по доносу что-то заподозрившего кардинала Джованни. Я был тогда
– То есть, артефакт все еще в тайнике и никто его с тех самых пор не видел?
– рискнул прервать канцлера Генри, чье любопытство уже не могло вытерпеть старческие рассусоливания.
– Именно так!
– И что же такого интригующего было в артефакте, что ваш отец, при всей своей верности королю и Вере, решился на... правонарушение?
– чуть запнувшись на характеристике поступка покойного ректора, продолжил расспросы молодой ученый, сгорая от нетерпения.
– Как вы понимаете, я знаю об этом лишь по немногословному описанию находившегося при смерти отца, - приглаживая растрепавшиеся кончики бакенбард, ректор опустился обратно в кресло.
– Судя по всему, артефакт представляет собой кусок металла, предположительно - железа либо сплава на его основе, без малейших следов ржавчины. На нем имелась записка, свидетельствующая о том, что образец был изготовлен за четыре месяца до британского вторжения именно с целью постановки опыта по получению нержавеющего железа. Как раз этот факт и поразил отца до такой степени, что он совершил... то, что совершил! А рядом находилось нечто вроде лабораторного журнала, где, предположительно, описан ход эксперимента и еще один журнал, возможно, содержащий компиляцию других изысканий по теме, проводившихся еретиками. К сожалению, отец не имел возможности подробнее ознакомиться с содержанием данных трудов.
– Поэтому их изучением займетесь вы, доктор Хиннеган! – король рывком встал со стула, и было совершенно очевидно, что обратно садиться он уже не намерен.
– Я... крайне польщен и заинтригован, Ваше Величество!
– Генри, обращаясь к королю, опять несколько стушевался.
– Хотя и не уверен полностью в... э... богоугодности данного исследования...
– Не смешите меня, доктор Хиннеган! – нетерпеливо отмахнулся Эдуард.
– Вы явно не религиозный ханжа, а без бьющего ключом научного любопытства ни за что не получили бы под свое начало лабораторию в самом Оксфорде в таком молодом возрасте! Так что с этой стороны я спокоен! Ставлю вам две задачи. Первая - вычленить из документов информацию о свойствах железных сплавов и технологиях их получения, оформив это как доклад, где не будет в явной или неявной форме указан источник данных. Я представлю его в Адмиралтейство, Военное ведомство и промышленникам как донесение разведки. И вторая задача - понять, как был получен нержавеющий образец, а впоследствии - и повторить сам опыт!
– Боюсь, у нас не получится обеспечить конфиденциальность лабораторных экспериментов здесь, в университете!
– усомнился ректор.
– Никаких экспериментов без моего разрешения! Ни в коем случае! – подтвердил его сомнения король.
– Когда и если мы дойдем до этой стадии, я подумаю, как обеспечить условия. Пока же - только изучение документов и ничего более! Кстати, еще раз хочу напомнить о мерах предосторожности. Никто не должен знать! Никто! Вы не представляете, какие неприятности доставит мне, да и вам тоже, Инквизиция, если к ней просочится хоть малейшая крупица информации... Да, кстати, для помощи и контроля я направлю вам доверенного офицера Секретной Службы. До его прибытия запрещаю предпринимать что-либо, включая вскрытие тайника!
Завершив раздачу указаний, Эдуард резко развернулся на каблуках и, надвинув поглубже шляпу, покинул кабинет, не прощаясь. Он и так задержался более чем на час против ожидаемого. Не хватало еще, чтобы кто-то из слишком глазастых придворных заподозрил, что король не сидит в засаде на уток в оксфордских болотах, как было заявлено, а шляется по университету с неизвестной целью...
Конец апреля 1896 года, Оксфордский университет, Британская империя.
Третий день Генри приходил в университет в возбужденном предвкушении. Ну когда уже прибудет обещанный королем агент Секретной Службы и можно будет приступить к вскрытию тайника? Работать в таком состоянии было категорически невозможно, хотелось, вместо нудного обсуждения закупок оборудования, необходимого для внезапно ставших Хиннегану не интересными исследований, поделиться с сотрудниками сногсшибательной новостью. Ведь единственным человеком, с которым Генри мог обсуждать тайну, являлся ректор, но заявиться к нему в кабинет просто так, поболтать, научный работник не самого высокого ранга никак не мог. И так сотрудники уже косились на него, начиная что-то подозревать, особенно Питер, присутствовавший при внезапном вызове к канцлеру. Руководителю лаборатории надо бы взять себя в руки, а то пойдут гулять слухи по коридорам. Но как трудно себя контролировать, зная ТАКОЕ!