Ржевский. Том 2

Афанасьев Семён

— Ваше Сиятельство, мой человек вышел к Лицею, точнее, выбежал. Есть только специалист четвёртого ранга, но с уклоном в физику — должен успеть за эти ваши пять минут.

— Это как — уклон в физику?

— Если бы я мог его на атлетические соревнования выставлять, он на ментальном усилении половину призов бы забирал. Кстати, я его сейчас подключил к нам в конференцию, он вас тоже слушает, на бегу.

— Он до Лицея пешком добирается?!

— Вы поставили очень нестандартные условия в достаточно странное время суток. Хорошо,

что я даже утром держу кого-то под рукой; однако кроме как бегом нет вариантов уложиться в ваши пять минут. И то, до Первого Лицея почти три километра, может слегка опоздать.

— Фуф, спасибо! Выручили. Пара минут, наверное, роли не сыграют.

— Итак. Что случилось, какая задача?

— Ржевский заявился в свой Лицей. Не один, со спутницей, одетой по моде Залива.

— И что это нам даёт? К чему такая спешка? — молодой задумывается. — Вы наши правила знаете. Видимость закона должна неукоснительно соблюдаться, особенно когда сам закон нарушается.

— Я помню.

— Я на всякий случай повторю для обоих: мой человек ничем не сможет помочь в устранении фигуранта в центре города, ещё и на территории Первого Императорского — я пока с дядей ссориться не хочу.

— Вам не надо ничего делать, — вызывающий терпеливо объясняет. — Ржевский имеет среди однокашников достаточно недоброжелателей и без вас. Не буду раскрывать детали, но там и без вашего специалиста есть кому… сделать работу.

— Зачем тогда вы меня поднимаете в восемь утра?

— Ваш человек нужен, чтоб аккуратно подчистить мозги слишком активным свидетелям и борцам за правду. Если таковые среди выпускного класса вдруг отыщутся. После того, как.

— Мой специалист принял задачу, я его отключаю. Всё, теперь мы с вами вдвоём в канале. Спрошу откровенно: вы уверены, что перенос ваших амбиций на территорию Лицея дяди — хорошая затея?

— Я ничего не инициирую, лишь пользуюсь моментом. Поверьте, потенциал для конфликта там имеется свой — нам даже вмешиваться не нужно.

— Точно?

— Да. Только подправить в нужный момент и надеть уздечку на тех, кто может возмущаться в адрес высшего сословия. После того, как нашего фигуранта поджарят в шашлык абсолютно в рамках действующих правил Первого Императорского.

— М-да уж.

— Абсолютно замотивировано поджарят, прошу заметить!

— А ведь вы раньше никогда так не возбуждались, Ваше Сиятельство.

— Раньше я никогда не был так близко к результату! Причём чужими руками! Если в Лицее всё пройдёт, как я рассчитываю, мы уже завтра займём их территорию!

— Барсуковых вы за противников не считаете? Зря. Они, хотя и не Изначальные, тоже что-то могут.

— Я их старика знаю. Евгений Николаевич никогда не бьётся в лоб, он согласится принять отступные… Кстати, Серёжа поговорил с гвардейцами лично!

— С какими?

— С нашими. Которых отпустила в Береге аль-Футаим.

— Выяснилось что-то новое? — молодой заинтересовывается.

— Да.

Оказывается, подробного рапорта не существует: штабс-ротмистр был без сознания большую часть экзекуции, а его люди через голову командира докладывать отказались. До этого момента мы не видели полной версии случившегося.

— Ну, имеют право по их уставу без начальника не докладывать. К тому же дело было мутное.

— Так вот. Оказывается, Принцесса устроила показательную экзекуцию: отрубание рук двум наиболее замешанным. В том числе, самому штабс-ротмистру.

— Что, так и отрубили?! — собеседник присвистывает.

— Практически. Правда, через минуту иллюзия рассеялась и оказалось, что это был спектакль в воспитательных целях. Эдакое послание, как я понимаю, из Эмирата в адрес Аппарата наместника: «Ребята, мы вашим солдатам даже на вашей территории руки отрубим, случись что. Пользуясь возможностью и иммунитетом».

— Я вас услышал, но пока не готов комментировать.

— Главное не это.

— Иллюзия, — молодой безошибочно ухватывает суть. — С Принцессой был их менталист, причём очень высокого уровня, от шестого и дальше: групповой морок, незнакомые люди…

— Вам не интересно?

— Нам это ничего не даёт: Залив впереди всех именно в ментале, не в стихийной магии. Если бы у меня в штате был хотя бы пяток ИХ специалистов, — говорящий мечтательно потягивается. — Я бы при дяде жил, как Наджибы при аль-Футаимах… Известно, кем из них был этот мастер?

— Точно неясно.

— Жаль. Интересно, спасибо, но информация паразитная. В каком составе действовали эмиратские?

— Сама аль-Футаим, она кстати молчала по большей части. Секретарша их посольства — вместе с нашими из Посольского Приказа вскрывала защиту. И одиннадцать их гвардейцев.

— Получается, менталистом мог быть кто угодно из двенадцати, саму Принцессу не считаем?

— Увы. Но я подумал, это важно: мы узнали только потому, что Канцелярия Эмира нашему августейшему ноту настрочила, — старший рефлекторно вздыхает. — Сергей дал знать, ему оттуда осведомители донесли.

— Вы не боитесь реакции дяди? Нападение на принцессу, прямой ущерб его честному слову.

— Наши друзья в его Канцелярии обещали либо похоронить документ, либо засветить в спешке. Максимально смягчая удар.

* * *

— Дим, не вздумай реагировать, — Мадина спокойна, как удав.

— Почему я не должен на это реагировать?

Все озадаченно замолкают, не понимая ни слова из нашего разговора.

Если бы это был французский, немецкий, любой европейский язык — большая часть присутствующих как минимум уловила бы суть.

Но речь Залива, похоже, здесь относится к редким.

— Она преднамеренно тебя провоцирует. Я сейчас сканирую сразу нескольких, это скоординированная группа: тебя специально расшатывают.