С 3
Шрифт:
– Ты передергиваешь. Да, Курбанов был некорректен в высказываниях, но напрямую, адресно он никого из вас не оскорбил.
– Ты это сейчас серьезно или в тебе взыграла мужская солидарность?!
– Не вижу состава, - в отличие от Журбиной я не кричал, слюной не брызгал, по кабинету не метался, спокойно сидел на своем рабочем месте и аргументировал.
– А вот я вижу! Он совершил должностной проступок! Он женщин-следователей сравнил со шлюхами! Таким не место на руководящих должностях! Да он не только нас не уважает, он ко всем так относится. Тебя так вообще терпеть
– Никаких гадостей он мне не делает, не подставляет, черту не переходит. Всего лишь пытается сделать из меня образцового сотрудника. Но у него ничего не выходит, вот он и злится, - парировал я, мысленно же привел еще один довод – ревность. Не только к Зудилиной, но и к Митрошину, и в целом к моему положению. В Отделе многие считают, что у меня волосатая лапа наверху.
– Да, он просто выжидает! Курбанов тебя съест, как только представится возможность!
– Съест, не съест, а когда меня от должности отстранили, он единственный кто меня навестил.
– Да он к тебе пришел, потому что Головачев его к тебе отправил - удостоверение вернуть, которое Курбанов у тебя незаконно изъял!
– Главное поддержка, а не ее причина, - настаивал я на своем, пытаясь избежать участия во внутренних интригах. Не до них мне сейчас.
Журбина закатила глаза, реагируя на мою тупость, а я продолжил:
– Я вот не понимаю зачем тебе все это надо? Какая твоя выгода? Думаешь, если Курбанова снимут, то тебя в первые замы переведут? Тебя даже в должности еще не утвердили.
– Утвердили. Приказ уже готов, мне в кадрах шепнули, - лучась самодовольством, поделилась новостью начальница.
– Поздравляю. Но все-равно не вижу причин для конфронтации с Курбановым.
– Мы с ним не сработались, - процедила Журбина.
Ну да, кому понравится, когда открыто говорят, что ты не вытягиваешь работу с подразделением.
– И кто займет освободившееся кресло? Акимова? – догадаться было несложно кто является основным выгодоприобретателем от раскручивания этой истории.
– Почему бы нет? Ты что-то имеешь против? – дерзко ответила Журбина. По ходу, она даже не понимала, что Акимова ее использует.
– Да мне плевать, - сказал я чистую правду.
– Если это так, почему тогда отказываешься помочь?
– Не хочу замараться. Мы же это уже выяснили.
Начальница недобро прищурилась.
– Вижу уже позабыл, чем ты мне обязан.
– Я тебе очень благодарен, что ты меня натаскиваешь, - уверил я ее. – Лучшей наставницы не найти.
– Хорошо, скажу прямо, - не удовлетворилась она моей реакцией. – Я прекрасно знаю, кто выкинул ту бутылку из окна и куда делся Ксюхин плюшевый медведь! Но я об этом молчу. Так что ты мне должен!
Глава 23
Журбина нависла над соседним столом, упершись в него руками, победно скалилась и ждала капитуляции, а я страдал от неудобного стула без мягкой сидушки и подлокотников, размышлял, где бы раздобыть нормальное офисное кресло и перебирал в уме варианты устранения невесть что возомнившей о себе начальницы.
На
Выходило, что обычные методы ведения офисных войн мне не подходят.
Значит будем блефовать и смещать акценты.
Поняв, что пауза затянулась, я снял телефонную трубку, накрутил от балды номер на аппарате и попросил соединить меня с Шафировым.
– Валерий Муратович, могу я к вам сегодня подъехать? Проблемка нарисовалась, - при этих словах, я досадливо посмотрел на Журбину.
– Понял. В четыре часа буду.
– Если ты попробуешь мне навредить, я не буду молчать и всем все расскажу! – пошла в атаку начальница. Она выпрямилась, дернула плечами и обдала меня убийственным взглядом.
– Расскажешь, что ради карьеры шагаешь по головам коллег? – ухмыльнулся я.
– Сперва дискредитировала Кривощекова с Левашовым и заняла место последнего. Сейчас пытаешься тоже самое проделать с Курбановым, но уже через Акимову. Кстати, что ты для нее приготовила? Она случайно оставит незатушенный окурок в пепельнице и устроит пожар? А дальше, когда Курбанова снимут, а Акимову уволят, ты за Головачева возьмешься?
– Что за бред ты несешь?! – ее гордый и независимый вид потускнел, мышцы лица свело судорогой.
– Cui prodest, - парировал я, - ищи кому выгодно. Только ты получила выгоду от устранения с должности Левашова.
– Это ты выкинул ту бутылку, это ты подставил Кривощекова!
– Без мотива нет преступления! А у меня как раз мотива-то и не было. Я Кривощекова в тот день в первый раз увидел. А вот у тебя был - тебе нужно было место зама. И ты заполучила его, провернув ту комбинацию. Теперь-то я это понимаю.
– Это неправда! – выкрикнула Журбина.
– Мы же тогда втроем с тобой и Ксюшей в моем кабинете чай пили. И я никуда из кабинета не выходила! – чего я и добивался, позабыв о наступлении, начальница ушла в оборону.
– Зато я выходил. И что ты делала в то время, когда я был в туалете – я не видел.
– Я была с Ксюшей, и она это подтвердит!
– Не сомневаюсь, - рассмеялся я, дискредитируя ее алиби.
– Я бы тоже тебя не сдал. Но ты заигралась. Уверовала, что раз одного зама удалось подвинуть, то и со вторым получится. Мне плевать на Курбанова, мне все равно кто займет его должность, но ты решила втянуть в свои интриги меня, причем с помощью угроз. А я очень не люблю, когда мне угрожают.
– Альберт, ты ошибаешься! Я не кидала ту бутылку! – Журбину проняла моя аргументация, а от моего всепонимающего взгляда она побледнела.