С чистого листа
Шрифт:
Эти мысли неотступно преследовали меня все последующие дни. Надо сказать, отлеживаться мне не давали. Довольно скоро в камере появился охранник и сопроводил меня в соседнюю комнату, где ждал мужчина с хмурой физиономией. Меня усадили в кресло, нацепили с десяток датчиков и принялись задавать вопросы. «Детектор лжи», – сообразила я. Первый сеанс длился больше часа. На следующий день все повторилось. Когда им надоело развлекаться подобным образом, мне предложили пройти сеанс гипноза. Я охотно согласилась, что вызвало у Геннадия Андреевича легкое недоумение. Он, должно быть, продолжал считать,
Продолжалось это около недели. Кстати, определить время суток было затруднительно, так что о количестве проведенных здесь дней я могла лишь догадываться. Мои вопросы эти люди игнорировали, и я перестала их задавать. О своих перспективах я предпочитала не думать. С Павлом мы все это время не виделись, но я была уверена, он еще здесь. На восьмые сутки я почувствовала себя вконец измотанной, в голове каша, стресс давал себя знать вспышками агрессии: я колотила по стене ногами и орала так, что охранник, не рискуя войти в комнату, грозился из-за двери надеть на меня смирительную рубашку и заткнуть мне рот.
После одного из таких припадков дверь вдруг открылась, и в комнату вошел Павел. Осунувшийся, похудевший, с темными кругами вокруг глаз. В руках у него была канцелярская папка. Дверь за ним закрыли на ключ, он сделал пару шагов и устроился на полу напротив меня, вытянул ноги и положил папку себе на колени.
– Как дела? – спросил тихо.
– Глупее вопроса у тебя нет? – хмыкнула я. Он сделал круговое движение рукой, указывая взглядом на потолок, что могло означать лишь одно: нас прослушивают. И протянул мне папку:
– Это твое личное дело.
Я открыла ее и стала читать. Павел наблюдал за мной, а я ухмылялась. Чувство было такое, что все прочитанное не имеет ко мне никакого отношения.
– Занятно, – сказала я, возвращая ему папку.
– Ты что-нибудь вспомнила? – спросил он.
– Нет. Мозги того и гляди взорвутся…
– Странно.
– Что странно? – не поняла я.
– Как только я прочитал свое личное дело, вспомнил почти все.
– Почти?
– Я по-прежнему не знаю, что произошло четыре месяца назад. Но сейчас не об этом. Кажется, нам поверили. По крайней мере, они не отвергают возможности, что над нами хорошенько поработали. И определенные события стерты из нашей памяти.
– Прекрасно, – хмыкнула я. – И что дальше?
– У нас есть задание. Возможно, это проверка. В любом случае от того, как мы его выполним, зависит наше будущее.
– А я ничего не собираюсь выполнять.
– Мне с большим трудом удалось убедить их, что только ты… в общем, я поставил условие: либо мы действуем вместе, либо я отказываюсь. Это наш единственный шанс. – Он открыл папку, перевернул листок и огрызком карандаша быстро написал: «Соглашайся».
– Можно узнать, что за подвиг нам предстоит совершить?
– Об этом позднее. Сейчас необходимо твое принципиальное согласие.
– О’кей, я согласна. Спасем Родину и весь мир. Надеюсь, ничего, кроме этой малости, не потребуется?
Он кивнул, поднялся, сделал шаг в сторону двери, но вдруг вернулся и меня поцеловал.
Несколько часов я пребывала в одиночестве. Появился конвоир, принес обед (есть приходилось сидя на кровати и держа поднос на коленях). Через некоторое время он опять явился, на этот раз с моей сумкой. Бросил ее на пол и молча протянул мне паспорт и конверт. В конверте были деньги, в паспорт я заглядывать не стала, каким именем меня назовут в этот раз, волновало меня меньше всего.
– Через полчаса уезжаем, – сказал мне конвоир, сегодня он был в обычных брюках и рубашке с коротким рукавом.
– И чем мне заняться эти полчаса?
– Ну, порадоваться, что тебе повезло, – усмехнулся он.
Повода радоваться я пока не видела. Когда он вернулся, мы вместе покинули комнату и вскоре стояли у крыльца двухэтажного дома из красного кирпича. За домом были еще какие-то постройки, вокруг высоченный забор, из-за него виднелись макушки сосен. Из дома вышел Павел с рюкзаком за плечами, один, без сопровождения. Возле железных ворот стоял мини-вэн, но не тот, на котором нас сюда привезли. Мой конвоир открыл боковую дверь, и мы с Павлом забрались внутрь. От кабины водителя нас отделяла глухая стена, окон не было, точно так же, как и сидений, пришлось устраиваться на полу. Машина тут же сорвалась с места.
Нам поручили важное задание, но при этом позаботились, чтобы мы даже не догадывались, где находились все это время. Темнота и тряска не располагали к разговорам. Вскоре дорога стала лучше, должно быть, мы выехали на шоссе. Мобильный у меня отобрали, часы тоже, я предположила, что в пути мы пробыли около получаса. Машина остановилась, и конвоир распахнул дверь. Мы стояли на площади перед железнодорожным вокзалом. Часы на здании показывали 21.00. Жаркий день сменил душный вечер. Я со вздохом огляделась. Трудно было поверить, что в мире ничего не изменилось. Люди спешат по своим делам, а я спешу выполнить задание.
– Удачи, – буркнул конвоир, сел в кабину к водителю, и они скоренько отбыли.
– И что дальше? – спросила я Павла, который, судя по всему, был куда лучше осведомлен о предстоящем задании.
– Поезд отходит через полчаса. У нас есть время выпить кофе.
Я согласно кивнула. В кафешке недалеко от касс мы заняли свободный стол, и я хмуро предложила:
– Рассказывай.
– Через несколько часов мы должны быть в Москве. – Он достал из бумажника фотографию и перебросил мне. С фотографии улыбался пожилой дядька с усами. Никогда раньше я его не видела и теперь гадала, кем он может быть. – Это наша цель, – тихо и как-то вкрадчиво произнес Павел.
– Цель? – я вскинула голову. – То есть мы должны его убить? Ты действительно собираешься это сделать?
Он кивнул:
– Для нас такое не впервой.
– Ты спятил, – пожала я плечами.
– У нас нет выбора. То, что мы сейчас вдвоем, ничего не значит. Я уверен, что за нами следят.
– А мне плевать. Что бы ни говорили эти типы и какие бы бумаги ни совали мне в нос, я знаю совершенно точно – я не убийца. Никогда ею не была и не буду. А ты спятил, поверив им.
– Я поверил вовсе не им… я действительно вспомнил.