С чистого листа

Полякова Татьяна Викторовна

– Гони.

Машина сорвалась с места, а он откинул сиденье так, чтобы его не было видно в окно.

– Ты ранен? – заикаясь, спросила я.

– Это не моя кровь.

– Что там произошло?.. Как ты смог, – зубы мои отбивали чечетку, я испугалась, что меня вырвет, стиснула рот рукой, машина вильнула, и мне пришлось вцепиться в руль обеими руками.

– Я бывал в переделках и похуже, – проворчал Алексей, не желая ничего объяснять.

– Но как…

– Немного везения и хорошая выучка. Я ведь говорил, что ты имеешь дело с не очень хорошим человеком.

– Ты

их убил?

– Пришлось.

– Господи, – испуганно пролепетала я.

– Извини.

– Что? Извини? Я так перепугалась, я… Не смей так со мной поступать, тебя ведь могли убить, а я как дура сидела в запертой комнате.

– Не пойму, на что ты злишься: на то, что я их убил, или на то, что тебя запер?

– Главное, что ты жив, – сказала я, размазывая слезы. – Мы живы. И мне плевать на этих типов. Сами напросились.

– Это точно, – кивнул Алексей, помолчал и добавил: – Фотографии, что он тебе показал, фигня. Я берусь изготовить таких с десяток.

– Неужели ты думаешь, что я поверю в эти глупости? – Тут в голову полезли совсем другие мысли. – То, что он сказал о тебе…

– Биография у меня никуда не годится, что верно, то верно.

– Шесть лет назад ты знал женщину по фамилии Глушко?

– Может, и знал. В то время у меня было столько баб, что всех и не вспомнишь. Я понял, что мне с дружками недолго на воле гулять, и поспешил смыться.

– Но как они могли за такой короткий срок собрать на тебя информацию? Допустим, они следили за Павлом и засекли нас в кафе. И уже через полчаса…

– Мы живем в век компьютеров, а у них большие возможности.

– И ты… ты ничего обо мне не знаешь? – помедлив, спросила я.

– Если б знал, не стал бы скрывать.

Мы выехали из города.

– Поменяемся местами, – предложил Алексей. – Тебе лучше прилечь. А еще надо проверить, нет ли за нами «хвоста». Хотя это вряд ли… Теперь у них не о том голова должна болеть.

Я съехала на обочину, и, не выходя из машины, мы поменялись местами. Кровь на лице и руках Алексея начала подсыхать, образуя корку, и выглядел он попросту страшно.

– В машине есть салфетки? – спросила я.

– Посмотри в бардачке.

Салфеток не оказалось, я достала бутылку минералки с заднего сиденья, сняла футболку и вытерла ему лицо. Это было нелегким делом.

– Потерпи мою физиономию еще немного, – мягко произнес он.

– Мне твоя физиономия нравится.

– Даже такой?

– Выглядишь чудовищем, – улыбнулась я. – Но все равно это ты. Ты.

– Тогда, может, я тебя поцелую?

– Поцелуй, но не увлекайся. Не дай бог, менты появятся и обратят внимание на нашу машину.

…К своему убежищу мы подъезжали в полной темноте. В свете фар возник бревенчатый сруб, окна были закрыты ставнями. «А если Лариса все-таки сбежала?» – подумала я, но в тот момент такое развитие событий вряд ли произвело бы на меня впечатление. После пережитого волноваться я была просто не способна. Однако дверь оказалась запертой изнутри. Алексей остался ждать в машине, а я отправилась

за полотенцем и одеждой. Пугать женщину было ни к чему. Я постучала, через минуту дверь открылась, и я увидела Ларису. Судя по всему, спать она не ложилась. Отошла в сторону, пропустив меня в дом, и осталась стоять у двери. Ей очень хотелось задать вопрос, но она не решалась.

Павлик лежал на кровати, сладко посапывая, электричества в доме не было, но Лариса отыскала фонарь, он горел в кухне. Стараясь не шуметь, я взяла необходимые вещи, Лариса молча наблюдала за мной. Я прошла мимо, делая вид, что не замечаю ее присутствия, ее молящего взгляда. Если я позволю сейчас ей уйти или позвонить Павлу, вряд ли смогу разобраться в этом деле. Сил двоих человек для этого недостаточно. Теперь к следователю мне дорога заказана, бойню в офисе фонда так или иначе свяжут со мной, если Павел надумает все рассказать. Выходит, я никогда не узнаю, кто я на самом деле. Но если Павел даст показания, следствию придется покопаться в происходящем, и тех, кто за всем этим стоит, призовут к ответу. Если мне повезет. А если нет… они вынуждены будут прекратить свои опыты. Хотя бы на время. Выходит, Павел моя единственная надежда. Я отдала вещи Алексею и вернулась в дом.

– Ложитесь вместе с ребенком, – сказала я Ларисе. – А мы устроимся в кухне.

– Вы видели моего мужа? – решилась она.

– Да. С ним все в порядке. Он жив и здоров.

– Он сделал то, что вы хотели?

– Надеюсь, что сделает. Скорее всего, у него будут неприятности. Но виноват в этом только он. В любом случае через сутки вы с сыном отправитесь домой.

– Вы сказали, что у мужа будут неприятности?

– Да. Он может оказаться в тюрьме.

– Я знала, что этим кончится, – вздохнула она и вдруг спросила: – Этот человек, кто он вам? – Я нахмурилась, не собираясь отвечать. – Он зверь, – прошептала она одними губами. – А у вас глаза добрые.

– У вас тоже. А вот мужа вы себе выбрали… С чего вы взяли, что я умнее вас? Извините. Так уж вышло: если повезет вам, то не повезет мне.

– Вы нас отпустите? Правда отпустите?

– Через сутки.

Тут скрипнула входная дверь, и Лариса поспешно скрылась в спальне. В ту ночь я опять не спала, но теперь совсем по другой причине. Лежа на полу рядом с Алексеем, я пыталась решить, что мне делать дальше. И раньше мой план никуда не годился (впрочем, еще вопрос, существовал ли он вообще), а после сегодняшних событий о нем можно смело забыть.

Ближе к утру я пришла к выводу, что встретиться со следователем необходимо. Выжду время, отпущенное Павлу на раздумья, и позвоню. Легко сказать, встретиться. Войти в его кабинет я еще смогу, а вот смогу ли его беспрепятственно покинуть? Но почему убийства в офисе непременно должны связать с нами? Совершенно необязательно. Есть еще четыре убийства. Павел убежден, что антиквара с его помощником, Олега и Ирину убила я. Что, если следователь решит так же? И я из подопытного кролика превращусь в главного подозреваемого. Кто в действительности совершил эти убийства?