С этим я справлюсь

Грэм Уинстон

Может, мне стоило обратить больше внимания на сам факт, что Терри затеял со мной этот разговор. Просить у меня помощи и сочувствия было все равно, что хвататься за соломинку. Но я только понимала, что он напирал на что-то более глубокое, чем так называемая логика. Мы с Терри похожи были на два дома, стоящие на противоположных сторонах улицы, но связанные тропинкой.

Я не сказала Марку об этом разговоре ни в тот вечер, ни на следующий день. Хватало собственных забот. Во вторник я натаскивала Фьюри, готовясь к охоте в среду. Это было

ужасно – ведь я знала, что мы в с ним последний раз вдвоем. В среду в толпе будет совсем не то.

К своему удивлению, я обнаружила, что есть ещё некоторые вещи, которых мне будет не хватать. Среди них семья Ричардсов, с которыми за столь короткое время я успела подружиться больше, чем с кем другим за всю свою жизнь. Да и приятно оказалось быть хозяйкой, иметь собственный дом, к тому же такой красивый и уютный.

За завтраком Марк был очень разговорчив. Охота начиналась в десять, мы должны были добраться туда на машине. Видя Марка в таком настроении, я поняла, каким тихим и подавленным он был последнее время.

Я завтракала с ним в предпоследний раз. На следующий день вечером я войду в его спальню, когда он разденется, выберу момент, когда он отвернется, подменю ключи и…

– Правда, что ты продал фирму, Марк? – спросила я.

Он поднял на меня глаза и улыбнулся.

– Почти. Предложение уже сделано. Мы рекомендуем всем держателям акций принять его.

– Но почему? Я думала, ты никогда на это не пойдешь.

– Я сам так думал всего несколько месяцев назад. А потом представил, что сколько бы я там ни работал и что бы ни делал, мы никогда не избавимся от склок, которые отравляли жизнь ещё моему отцу. И подумал, – чего ради? Пусть забирают.

– Но чем ты будешь заниматься?

– Может, начну дело с кем-нибудь другим. Есть несколько владельцев типографий, которые издают книги, которые меня интересуют. Это для меня интереснее. Я собирался сказать тебе, но ждал, когда дело решится окончательно.

– А что будут делать остальные?

– Рекс тоже уходит от дел, как и я. Денег ему хватает. Если Холбруки захотят остаться, то, сохранят свои места в правлении.

– Они болезненно это восприняли?

– Да. Но, честно говоря, не вижу, на что им обижаться; они сами обратились к Малькольму Лестеру. Конечно, организатором нашего ответного удара выступил Рекс.

– Он умнее, чем кажется.

– Кроме двух первых встреч с Лестером, я старался все делать в открытую. Перед держателями акций теперь поставлен вопрос о выборе.

– Понимаю…

Марк встал.

– Расставаться с фирмой тяжело, но я решился. Ужасно неприятно, Марни, когда месяцами тянется склока. Я искренне надеюсь, что Холбруки, проглотив горькую пилюлю, тоже почувствуют облегчение. Зависть – скверная штука, страдаешь от чужой зависти, или завидуешь сам.

Встала и я. Марк сказал:

– Марни, надеюсь, теперь ты позволишь мне начать переговоры со Стротом и с другими фирмами? Я хочу поехать к ним один. Думаю, сумею

договориться.

– Каким образом?

– Ну, этого Уэстерман предложить не мог, потому что это незаконно. Я собираюсь предложить вернуть украденные деньги только при условии, что они снимут обвинения.

Я покачала головой.

– Они обязаны отдать меня под суд.

– Не всякий долг следует исполнять. Во всяком случае, попытка – не пытка.

Солнце пробивалось через толстый слой облаков, когда мы тронулись в путь. По дороге Марк спросил:

– Откуда ты узнала про дела в фирме?

– Донна сказала.

– Она не знает. Никто из служащих ничего подозревает.

Я молчала.

– Когда ты глупо врешь, – сказал он, – у меня просто руки опускаются. Признайся, Терри сказал?

– Да.

– Значит, ты с ним встречаешься?

– Нет. Он позвонил, сказал, что нужно поговорить. Мы пили чай в кафе на Сент-Элбанс.

– Зачем ты ему понадобилась?

– Он решил, что я могу тебя переубедить.

– Ты собираешься попробовать?

– Нет, это бесполезно.

– Но могла бы, думай ты иначе? На чьей ты стороне, Марни?

Я смотрела в окно. Мне было все равно.

– Разве не здесь нужно поворачивать налево?

– Если ты на другой стороне, скажи прямо.

– Нет, Марк, – ответила я. – В этом я на твоей стороне.

Но судя по взгляду Марка, голос мой звучал недостаточно убедительно.

Охотники собирались в поместье Торнхилл. Здание было выстроено в викторианском стиле из коричневого кирпича, по нему карабкался вверх плющ; высокие трубы торчали, словно ряды карандашей.

Когда мы вместе с Рексом Ньютон-Смитом подъехали верхом, народу собралось уже порядочно. Десять машин, четыре фургона для лошадей, два автоприцепа, десяток людей – кто пеший, кто конный, и несколько фермеров. Прежде чем дать согласие, я попросила Марка узнать, не увлекается ли Артур Строт охотой, но оказалось, нет, поэтому мне ничего не угрожало.

Под Марком был крупный гнедой конь, довольно норовистый, поэтому я держалась подальше от него, – добрейший Фьюри слишком легко возбуждался. Потом к нам подошел человек в бархатном берете и алом мундире, и Рекс представил его как одного из распорядителей. Мы спешились и немного поговорили, но я почти не слышала, о чем: все здесь было для меня внове, и хотя меня больше занимал день завтрашний, я рада была испытать все это перед тем, как исчезну.

Тут же появились гончие, они подпрыгивали, лаяли и виляли хвостами. Потом вдруг людей стало много, они разговаривали, подтягивали подпруги, проезжали верхом, охотники что-то говорили собакам, лошади били копытами по мягкому дерну; откуда-то взялись трое мужчин в котелках и желтых бриджах, девушка в синей амазонке на лошади с белыми «чулками», старик с недовольным лицом. Фьюри нервничал, ему не приходилось бывать в такой компании. Я успокаивала его, как могла. Точно в назначенное время мы тронулись.