С историей на плечах
Шрифт:
Среди них оказался и Йоханнес Рудольф Хинт (Йоханнес Александрович) — известный в Эстонии инженер, изобретатель, очень талантливый человек, неоднократно доказывавший правильность и полезность своих идей, однако, трудно пробиваемых в жизнь, так как он не занимал высоких постов. Он вспомнил о древних египтянах, которые не использовали цемент в строительстве пирамид, тем не менее, пирамиды простояли тысячелетия и не разрушаются. В чем же заключалась их тайна? Идея воссоздания древнейшего способа строительства захватила его.
Кто этот человек?
Ради полноты картины начну издалека…
К началу Великой Отечественной войны И. Хинт уже был зрелой и важной личностью республиканского масштаба. Несмотря на завидную молодость — 27 лет — ему поручено было руководить эвакуацией эстонской промышленности вглубь СССР. Чем и как он заслужил такое доверие, осталось неизвестным.
Затем его оставили в Эстонии для подпольной работы. О жизни и деятельности Хинта в подполье никому ничего не известно. Кроме того, что в 1943 году он был арестован, приговорен к смерти и помещен в концентрационный лагерь, расположенный в тут же. А дальше возникают мифы, которые на веселые мысли не наталкивают. Якобы после провала друзья провалившегося подпольщика подсуетились, помогли ему бежать из концлагеря, пересечь Финский залив и оказаться в Хельсинки. Оттуда Иоганнес Александрович имел намерение дать деру в нейтральную Швецию, но не успел, был схвачен немцами и помещен в лагерь для военнопленных, где и просидел до конца войны. Странно, многие попавшие в переплет советские люди стремились бежать на восток, к своим, где опять продолжать борьбу, а этот даже не подумал о… О ком он не подумал — о востоке или о своих? О востоке не подумал, но подумал о своих?
Ну… едем дальше. Насколько нашему поколению известно из истории, приговоренных к высшей мере немцы в лагерях не содержали, а немедленно приводили приговор в исполнение — война есть война. Так что легенда о побеге либо рекламное преувеличение с целью показать страдания молодого Хинта, либо желание скрыть правду, конечно, неприглядную.
На последнее наталкивает вторая легенда, намекающая на причастность к «счастливому побегу» Хинта из концлагеря самих немцев. Она была рассказана Клейсу Владимиром Рудольфовичем Клаусоном, закадычным доверенным лицом и сотрудником Иоганнеса Александровича весьма доверительным тоном у него на юбилее. Легенда такая. Вскорости после ареста Хинта владелец одного из ресторанов, расположенных в Старом городе, организовал для немцев роскошный банкет. Очень старался угодить. И угодил. Угощение и обхождение так понравилось оккупантам, что главный офицер сказал хозяину: «Проси, что хочешь, все для тебя сделаю» — и ресторатор, скромно потупив взор, попросил освободить Хинта. Это из-под смертного-то приговора! Тем не менее вскоре Хинт оказался в Хельсинки…
Удивляет также и то, что после столь быстрого провала, когда еще и работы никакой не было, после негероического исполнения порученного задания, побега не в ту сторону, долгого пребывания в плену с Хинтом не произошло никаких разборок. Тут нам рассказывают, что проклятые кэгэбисты и тех, и этих, тут и там, сразу ссылали в медвежьи углы за одно только нахождение на оккупированной территории, а тут: провал, побег не к своим, а ровно в противоположную сторону — и на все закрыли глаза. Значит, либо врут про ссылки в медвежьи углы, либо Хинт получил слишком хорошие документы от немцев.
Просто его дальнейшая жизнь потекла незатепйливо. В послевоенные годы был в Прибалтике небольшой заводик силикатного кирпича. И Йоханнес Хинт пошел работал на этот заводик инженером, занимающимся модернизацией производства. В работе проявлял творчество, много и смело экспериментировал, ведь нужно было отстраивать страну, производить больше строительных материалов. Свою задачу он видел в том, чтобы интенсивнее измельчать известь, увеличивать выпуск кирпичей. В экспериментах, проводимых сначала методом «научного тыка», он перепробовал разные технологии измельчения. Дошла очередь и до дезинтеграторов.
В двух словах и о них. Допустим, у нас есть беличье колесо — два кольца соединенные перекладинами. Если его вращать от внешнего источника, а внутрь подавать продукт, подлежащий измельчению, то пока этот продукт высыплется наружу, он получит несколько ударов от соединяющих кольца перекладин. Если таких беличьих колец на одной оси будет несколько, как бы вложенных друг в друга, то материал получит удары не от одного ряда бил, а от нескольких, и эффективность помола увеличится. Часть энергии удара при этом потеряется — уйдет не на измельчение, а на бесполезное закручивание материала по направлению вращения колес. Чтобы этого не происходило, между колесами ставят неподвижную перегородку. Получившееся устройство называется десимбератором. Именно с ним и продолжил экспериментировать Хинт, быстро убедившись, однако, что проблемы нарастают. В самом деле, если вращающиеся била, находясь под действием центробежных сил, самоочищались, то неподвижные — буквально за пару минут забивались липкой известково-песчаной смесью, сырьем для кирпичей.
Но если неподвижные перегородки аналогично выполнить в форме беличьего колеса, да придать им вращение в противоположную сторону, то под действием центробежных сил они тоже будут самоочищаться. И проблема исчезнет. Такое устройство и называется дезинтегратором.
Десимбератор и дезинтегратор известны давно. Их широко применяли и применяют для смешения и гомогенизации сырьевых смесей при производстве стекла (смешение шихты), в металлургии (для подготовки формовочной земли), в кулинарии (для приготовления различных соусов) и т.д. Тут Хинт ничего нового не придумал. Изобретение его в другом — в использовании дезинтегратора не для смешивания, а для измельчения материалов.
Продолжая исследования с измельчением сырья для кирпичей в дезинтеграторе, Хинт столкнулся с неизвестным эффектом — кирпичи при такой технологии получались прочнее. Он им заинтересовался и задался вопросом: а что произойдет, если еще больше увеличить обороты? В этом еще одна заслуга талантливого инженера, и главная, — он первым догадался увеличить скорость вращения корзин дезинтегратора. Традиционно их окружная скорость не превышала 10-15 м/сек. Для смешивания этих скоростей хватало. Увеличение их значений вело к активному износу бил, особенно при измельчении высокоабразивных материалов. Забегая наперед, скажу, что именно износа бил, работающих в динамичной высокоабразивной среде, и стал тем вопросом, что привел меня к Хинту, к нашей встрече.
Но я продолжу.
Итак, в ущерб надежности и долговечности конструкции Хинт начал изучать процесс измельчения в новом направлении. Результаты получились феноменальные. Сырье, прошедшее помол в модифицированном высокоскоростном дезинтеграторе, приобретало новые свойства, которые не могла объяснить тогдашняя наука, а именно: конечная прочность приготовленных из него изделий многократно увеличивалась. Вряд ли это зависело от дополнительного измельчения компонентов. Налицо был новый эффект, названный впоследствии механохимическим превращением. В обиходе — активацией. Другими словами, в ходе многолетних исследований Хинт доказал, что за счет тонкого измельчения и механической активации в дезинтеграторе силикатные строительные смеси так изменяют свои свойства, что изделия из них, прошедшие автоклавную обработку, приобретают повышенную прочность.
Успех был оглушительный! Материал, полученный на основе извести и песка, что прошли механохимическую активацию, Хинт назвал силикальцитом, бесцементным бетоном. В своей брошюре «Мысли о силикальците» он писал: «В итоге из простой извести и простого песка этот заводик начал выпускать изделия марочностью М3000 в серийном производстве, и до М5000 — в опытно-промышленном. (И это полвека назад! Не знающим скажу: в наши дни бетон марочностью М600 считается чуть ли не вершиной прикладного бетоноведения)».