С любовью, бухгалтерия
Шрифт:
– Знаю-знаю, - восторженно шептал он на ухо. – Опять. Уже сбился со счета, который раз. Но представляешь, действительно знаю! На сто процентов. У тебя меняется вкус губ и запах кожи. Это, оказывается, вообще нельзя подделать!
Она с блаженной улыбкой гладила его по волосам. И даже не хотелось думать, отчего он так удивляется. Ведь у них все действительно по-другому. И впервые.
Потом просто поймала губами мочку его уха, провела по ней языком, с наслаждением ловя тот самый огненно-вулканический ответ.
– Опять запрещенные
– Да, Васенька, - Галина прижалась крепче, готовясь поймать этот момент, позволить ему пережить его как можно ярче: - И никто тебя не спасет. Даже ЕСПЧ.
А после они долго валялись в обнимку и молчали. А о чем говорить? Иногда без слов можно сказать гораздо больше.
– Знаешь, я понял одну важную вещь, - наконец-то проговорил Васька, разглядывая на свет ее пальчики.
– И какую?
– Я был прав, проголосовав за поправки в Конституцию. Зачем нам тот ЕСПЧ? Без него совсем неплохо. И даже замечательно.
– Кто о чем, а Васька о политике! – рассмеялась Галина и поцеловала его плечо. – И это в такой момент.
– Могу и о любви, - ничуть не смутился он. – Представляешь, я в тебя реально втюхался. Потому что, по-другому оно бы уже попустило. А нефига - только хуже стало. Сейчас вообще в хлам. В дрова.
Галина повернула голову, встретилась с ним взглядом и задохнулась…
Вот оно – наивысшее наслаждение и самая желанная награда! Счастье в глазах любимого человека. Именно такое – глупое-преглупое и даже по-детски беззащитное:
«Не бойся. Не предам. Ни за что».
А на соседскую вечеринку они все-таки попали. Хоть и под самый конец. Куда же без ответного признания? Нечестно как-то.
И с генеральной уборкой тоже получилось. Помыли окна, протерли под шкафами, а Васька сбегал в строительный магазин и заделал муравьиный ход на балконе.
Правда, все это вышло только на следующий день и с перерывами. Но какая разница?
Главное, что чисто, светло и легко дышится.
Эпилог третий. Рептилоидный. За что боролись
Следующие три недели пролетели, как во сне.
В Васькиной квартире вовсю шел ремонт, и он официально жил у родителей в Подмосковье.
На самом деле, конечно, каждую ночь оставался у Галины. Но вещи не перевозил – стеснялся. Да, бывает и такое. И даже во взрослом возрасте. И незадолго до свадьбы.
Чего только в жизни не бывает!
При этом Васька окончательно испортился. Шуточки и подначки сыпались из него без перерыва, за что был неоднократно бит подушкой и подвергнут жестокому наказанию. Да-да, тому самому.
Он, конечно же, возмущался. И опять грозился пожаловаться. Но уже не в ЕСПЧ, а в общественную палату экзекуторов. Якобы пытают его редко, бессовестно мало и вообще - без огонька.
Галина смотрела на это и тихо обалдевала. Хотя дурачиться с Васькой было весело. С Васькой все было хорошо: и вместе готовить ужин, и смотреть в обнимку какой-нибудь фильм,
– Знаешь, Вась… - со смехом говорила она, гладя его по волосам. После того, как Васька очередной раз вывел ее из себя и заставил пойти на «крайние меры»: - Никогда не соглашалась с утверждением, что жертва сама провоцирует преступника, и в случившемся есть доля ее вины. Но глядя на тебя, начинаю думать, что что-то в этом есть.
Васька в ответ только застенчиво опускал ресницы и невинно улыбался. Этакий зайчик – белый и пушистый.
Но, естественно, «вытворял» Васька только дома и наедине. На людях он был прежним – предельно спокойным, вежливым и корректным.
Исключение из этого правила было всего один раз. Да и то: не так, чтобы исключение – мелочь. Васька заехал за Галиной на работу, немного подождал в кабинете, пока она закончит с документами, и они вместе пошли к выходу.
Лифт приехал абсолютно пустой и со звоном распахнул стальные двери. Парочка ехала молча, стоя друг от друга на предписываемом условностями расстоянии. А как еще? Взрослые люди, на работе, и вообще – для «глупостей» есть целая квартира.
Внезапно раздался щелчок, лифт остановился на третьем этаже, и Галина чуть ли нос к носу столкнулась с Аллигатором.
Тот был в белоснежной рубашке, выгодно подчеркивающей его загар, и с новой прической. Слегка отросшая светло-русая челка лежала косой волной, делая его похожим на одного из популярных блогеров – кумира малолеток. На рубашке было расстегнуто на одну пуговицу больше, чем полагается по офисному дресскоду. В руках у Аллигатор держал пластиковый портфель с документами.
Он небрежно кивнул обоим и нажал кнопку «ход».
И тут произошло странное. Васька резко шагнул к Галине, сгреб в охапку и даже слегка запустил ладонь под ее пиджак.
– Дорогая, что у нас сегодня на ужин? – громко спросил он, наклоняясь к самому уху.
«Дорогой» он ее никогда не называл. А на ужин они буквально десятью минутами раньше решили жарить отбивные и резать летний салат из свежих овощей.
Галина настолько оторопела, что даже не нашла, что ответить. Она почувствовала на себе пристальный взгляд и повернула голову, встречаясь глазами с Аллигатором. Его взгляд был обычным – холодным и слегка насмешливым, но что-то мелькнуло в нем – резкое и удивительно глубокое. И исчезло – будто и не было.
«Показалось! – решила Галина, вдыхая родной запах стоящего так близко Васьки. – Насчет сочинять на ровном месте – мне равных нет. Ваське жену Катю и двоих детей придумала же. Опять же Маньке неймется – подавай плюшки на прокорм чувства собственной исключительности».
Аллигатор небрежно усмехнулся и вышел на втором этаже. Парочка поехала дальше. Васька невозмутимо вытащил ладонь из-под пиджака Галины и шагнул в сторону.
– Вась, это что было-то? – удивленно пробормотала она.
– Сам не знаю, - пожал плечами тот.