С любовью, папочка

Скотт Марго

— Извини, приятель, говорю я геккону, который в ответ высовывает язык, чтобы облизать глазное яблоко.

Я делаю, как велел Лукас, и устанавливаю таймер, бросаюсь обратно к кровати и ложусь, раздвинув колени. В качестве последнего штриха я стягиваю трусики в сторону и жду, пока не услышу фальшивый щелчок камеры смартфона.

Когда я рассматриваю фотографию, я потрясена, увидев, насколько я явно мокрая. Я отправляю ее немедленно, зная, что если буду ждать дольше, чем несколько ударов сердца, то струсю и не отправлю ее вообще. Он отвечает немедленно.

ЛУКАС

Блядь.

Хорошая девочка. Ты выглядишь восхитительно.

Я не знаю, с чего начать. Я хочу большего, но я не знаю, что на самом деле означает «больше». Итак, я делаю единственное, что приходит мне в голову.

Я показала тебе себя, теперь твоя очередь.

Я прислоняюсь к стене, пытаясь расслышать его. Он ходит по комнате, его шаги тяжелее, чем раньше, и я слышу, как пружинит матрас. Я закрываю глаза и представляю его обнаженным, с его членом в кулаке, и чувствую пульсацию в верхней части моих бедер.

Мой телефон вибрирует.

Я нажимаю на уведомление, открывая фотографию Лукаса без рубашки. Он абсолютно подтянут, его пресс выточен. У него на груди татуировка в виде пиратского корабля, плывущего в пасть черепа, и что-то похожее на звезду, огибающее изгиб его бицепса. Я не могу насытиться этими таинственными иероглифами, неизведанными местами, частичками Лукаса, которые я все еще открываю для себя. Я хочу больше, больше, больше…

Это не совсем то, что я имела в виду.

ЛУКАС

Тебе не нравится?

О, мне нравится. Но я хочу большего.

ЛУКАС

Еще?

Больше тебя.

Я краснею, отправляя это последнее сообщение, нервничая, что могу показаться отчаявшейся или нуждающейся. Но правда в том, что я в отчаянии. Я чувствую, что нуждаюсь в нем, как будто мое тело может воспламениться, если я не почувствую его прикосновения.

— Всему свое время, малышка, слышу я его слова с другой стороны стены. — Всему свое время.

Я отправляю ему смайлик с хмурым выражением лица и слышу, как он смеется.

ЛУКАС

Жадная малышка. Ты хочешь большего, не так ли?

Да.

ЛУКАС

Да, что?

Да, пожалуйста?

ЛУКАС

Хорошая девочка. Просто возьми трубку.

Возьми трубку? Сначала я моргаю, сбитая с толку, но потом понимаю, что он имеет в виду, когда получаю уведомление о том, что Лукас Янг хочет пообщаться в видеочате. Я немедленно отвечаю на звонок и вижу, как краснеют мои щеки на моем собственном изображении. Но я не могу не беспокоиться о своем собственном лице, когда его лицо прямо здесь, на нем сияет улыбка, как будто он горит изнутри дьявольским огнем.

— Привет, малышка, говорит он. — Ты трогаешь себя?

ГЛАВА 5

Лукас

У

меня появились проблемы с того момента, как пришло первое сообщение от Татум. Но со мной было покончено в ту секунду, когда я увидел ее хорошенькую киску. Она была такой хорошей девочкой, подчинялась каждой моей команде, показывала мне каждый дюйм, о котором я просил. Каким бы эгоистичным я ни был, я позволяю себе наслаждаться моментом, игнорируя вопросы, связанные с тем фактом, что я не сказал ей, кто я такой, и почему ей может казаться, что я так хорошо ее знаю несмотря на то, что мы недавно познакомились.

— Привет, говорит она, застенчиво улыбаясь в камеру своего телефона.

— Привет, малышка. Кажется, я задал тебе вопрос.

— Ммм… Она отводит взгляд. — Нет. Я пока не трогаю себя.

— Почему нет?

Ее щеки пылают, когда она прикусывает губу.

— Я не знаю, бормочет она, опустив ресницы.

— Сделай это, говорю я, вытаскивая свой член из боксеров и откидываясь на подушку. — Потрогай для меня эту прелестную киску.

Я вижу, как она двигается на экране, принимая позу.

— Нет, говорю я хриплым от желания голосом, — Положи телефон на место. Я хочу видеть все.

Она нервно смеется, но делает, как ей говорят, прислоняет телефон к чему-то и возвращается на кровать. Она быстро сбрасывает трусики, оставляя только пару носок с чем-то похожим на белок на них, и я так возбужден, что чувствую, что могу кончить от одного ее вида. Она смущенно скрещивает руки перед собой, чтобы прикрыть не грудь или киску, а живот.

Я вздыхаю. Она понятия не имеет, какая она чертовски соблазнительная.

— Не прячься от меня, малышка. Дай мне на тебя посмотреть.

Татум мгновение колеблется, прежде чем опустить руки в стороны. Она восхитительна; у меня текут слюнки при виде ее. Ее изгибы выглядят такими мягкими. Я никогда так отчаянно не хотел кого-нибудь заполучить. Она приподнимает и обхватывает ладонями свои груди, по одной в каждой руке, и сжимает, а я начинаю поглаживать вверх и вниз по всей длине своего члена, ища облегчения от мучений, связанных с поддразниванием этого совершенного создания. Она гребаная Венера Виллендорфская, и я здесь, чтобы поклоняться у ее алтаря. Она сжимает свои соски большими и указательными пальцами, пока они не становятся твердыми и темнеют. Я глажу себя быстрее, представляя, какими они могут быть на вкус.

— Я тоже хочу тебя видеть, говорит она хриплым от желания голосом.

Я сажусь и осматриваюсь. Здесь так мало мебели, что на самом деле негде установить мой телефон, поэтому я просто держу его достаточно высоко, чтобы она могла видеть, как я дрочу при виде нее.

— Ты такой большой, говорит она, и это звучит как стон.

— Но у тебя не будет проблем принять меня, говорю я и наблюдаю, как ее ресницы трепещут в ответ.

— Эм, заикается она, — я никогда…

Я подношу телефон ближе к лицу, чтобы видеть ее, вопросительно выгибая брови.