С любовью, папочка
Шрифт:
— Я знаю, где мы, но вокруг никого нет. Кроме того, твоя киска моя, когда я этого захочу, не так ли?
— Да, папочка…
— Я хочу ее сейчас.
Быстро оглядев пустой парк, она начинает медленно задирать юбку на бедрах. Я кладу свою руку поверх ее, чтобы остановить ее.
— Я хочу, чтобы ты встала на четвереньки, малышка. У меня болит член от того, как быстро она выполняет мои инструкции. Я опускаюсь на колени позади нее и задираю юбку, обнажая ее бледно-желтые трусики.
— Лицом вниз, милая, — говорю я, мой тон грубоват из-за силы
— Раздвинь ноги немного шире для меня, детка.
— Но, папочка, что, если кто-нибудь увидит?
— Ты думаешь, я позволю кому-нибудь еще взглянуть на эту сочную киску?
— Нет…
— Поверь мне, здесь никого нет на мили вокруг.
— Но…
— Я позабочусь о тебе, — говорю я, и я это сделаю. Ничего не случится, и никто, кроме меня, не увидит эту прекрасную киску.
Она ахает, когда я провожу средним пальцем между ее складочек, находя маленький твердый бугорок ее клитора. Я нежно поглаживаю, дразняще срывая стон с ее губ, когда она начинает извиваться подо мной. Кожа ее ягодиц покрывается мурашками, когда нас обоих обдувает легкий ветерок. Я улыбаюсь и растираю ее чуть сильнее.
— Пожалуйста, папочка, — шепчет она. Я ухмыляюсь, моя эрекция болезненно напрягается под джинсами. Но я не буду трахать ее здесь, по крайней мере, не своим членом.
Я просовываю два пальца в ее жадное маленькое влагалище и сгибаю их вперед, надавливая на ее любимое местечко. Она издает крик, который эхом разносится над озером, и мне интересно, услышал ли ее кто-нибудь. Часть меня надеется, что услышали. Убирая руку, я дьявольски ухмыляюсь, когда она начинает двигаться по собственной воле, трахая себя моими пальцами и протягивая руку, чтобы погладить свой клитор.
— Ты хочешь кончить, не так ли, малышка?
— Да. Она дышит. — Мне нужно…
— А что, если я скажу нет? — Поддразниваю я. Она перестает двигаться.
— Хорошая девочка. Ты знаешь, что делать.
— Пожалуйста, позволь мне кончить, папочка, — умоляет она. Я медленно двигаю пальцами, наслаждаясь бархатистой мягкостью ее киски. Она такая чертовски влажная, ее соки практически стекают по моей руке.
Это наводит меня на мысль.
— Ты можешь кончить, малышка, — говорю я, — если сможешь засунуть папин палец себе в попку.
Татум выдыхает. — Но…Папочка…
Я вынимаю одну пару пальцев из ее киски и быстро заменяю их пальцами другой руки. Она тихо стонет, когда я обвожу ее вход своими скользкими пальцами.
— Ты когда-нибудь засовывала палец себе в попку, детка? Или папочка собирается первым трахнуть эту дырочку?
— Ты первый.
Чувство глубокого удовлетворения захлестывает меня. Я слегка надавливаю на ее анус, и ее киска сжимается в ответ.
— Сделай глубокий вдох для меня, малышка… Это оно. Теперь выдохни…
Я просовываю палец в ее попку, когда она
— Такая хорошая маленькая шлюшка, — хриплю я. — Берет папины пальцы в обе ее дырочки. Я трахаю ее, пока она гладит себя, постанывая прижимаясь назад, когда я продвигаюсь вперед.
Сильнее… Быстрее…
— Пожалуйста, позволь мне кончить, папочка. Я так чертовски близко.
— Ты можешь кончить для меня, детка.
Татум раскачивается взад-вперед, ее всхлипы переходят в стоны. Ее киска и попка сжимаются вокруг моих пальцев.
— О боже, папочка… Не… останавливайся…
Все ее тело содрогается, когда она кончает, прижимаясь лицом к одеялу, заглушая крики удовольствия.
— Хорошая девочка, — говорю я, когда она продолжает дергаться после оргазма.
— Такая хорошая, девочка, черт возьми. У меня было твердое намерение дождаться, пока мы вернемся домой, чтобы закончить то, что мы начали здесь, но мой член чувствует себя так, словно вот-вот взорвется.
Оглядевшись, чтобы убедиться, что мы все еще одни, я отстраняюсь от нее и вытаскиваю свой член из штанов. Услышав звук расстегивающейся молнии, она оглядывается через плечо.
— Я не могу ждать больше ни секунды, детка. Папа должен войти. Прямо сейчас, блядь.
Я начинаю дрочить свой член. Она переворачивается на бок, чтобы лучше видеть, как я работаю своим членом, взад-вперед, быстрее… сильнее…
— Можно мне посмотреть, как ты кончаешь, папочка? — спрашивает она.
— Конечно, можешь, малыш. Но не смей закрывать эти бедра. Покажи папочке свою киску.
Она полностью снимает трусики, держа одно колено в воздухе и не сводя взгляда с моего члена. Игра с ее киской и задницей катапультировала меня более чем на полпути к финишу; я уже чувствую, как напрягаются мои яйца.
— Хочешь посмотреть, как папа устроит большой беспорядок?
— Угу. Она кивает, ни на секунду не отрывая взгляда от моей руки. Что касается меня, то я не могу насытиться неприкрытым волнением на ее лице.
— Папочка кончит на твою киску, а потом ты поедешь домой с моей спермой в трусиках.
— Мм, да, пожалуйста, папочка, кончи на меня. Она кусает костяшки пальцев.
В тот момент, когда я чувствую приближение оргазма, я направляю свой член между ее бедер. Удовольствие, горячее и неумолимое, наполняет мой член. Я стону.
— Черт… детка.
Татум задыхается, когда мой член извергается, покрывая ее и без того мокрую киску еще большей гладкостью. Я выжимаю все до последней капли из своих яиц, а затем падаю обратно на корточки, опустошенный. Голова пуста. Всего на мгновение я забываю о лжи, которую я ей сказал, и о секрете, который я храню.
На одну блаженную минуту все, что имеет значение, — это то, как сильно я люблю Татум и насколько она мне доверяет.
Но этот момент недолговечен. Я ощущаю перемену в тот момент, когда мы входим в квартиру Нины, чтобы вернуть корзину для пикника.