С любовью, Рома
Шрифт:
— Мне жаль, что тебе придётся встретить Новый год здесь, — в конце встречи призналась я и сама прижалась с ней.
Домой я вернулась уставшая и разбитая. Посещение мамы как всегда вытянуло из меня все силы.
Праздники, как и полагалось, мы встретили с бабушкой вдвоём — под поздравления президента, мандаринки и оливье.
Рома приехал через две недели — отдохнувший, блаженный и неожиданно лохматый. Вручив мне пакет с фруктами, довольный принялся доставать учебники из рюкзака.
Я же долго рассматривала его голову, когда до меня наконец-то дошло:
—
— Нет, — отрезал он без всяких пояснений.
Примерно прикинув в голове даты, я провела нехитрый расчёт. В салон красоты Чернов притащил меня в ноябре, а на дворе был январь, то есть подстричь его нужно было почти два месяца назад — непростительно долгий срок для щепетильного в этих вопросах Ромы.
— Ты специально, что ли? — догадалась я.
— Ничего не знаю, — отбился он и, запустив пятёрню себе в волосы, откинул непослушную чёлку назад, та явно лезла ему в глаза.
— Я тебе резиночку подарю, — мне вдруг стало весело.
— Ага, — проскрипел Роман Александрович, — после того, как сама побреешься налысо, — напомнил мне мои слова.
Пришлось подчиниться и спустить подаренные бабушкой деньги на поход в парикмахерскую. Сумма была небольшая, но я планировала немного поднакопить и купить себе уже нормальный телефон. Однако терпеть страдания Ромы и его чёлки оказалось невыносимо, и я наконец-то навела порядок на голове, сделав нормальную стрижку и вернув свой родной цвет волос.
Чернов был доволен. Правда, не знаю, чем больше — моим преображением или возможностью самому сходить в тот самый салон красоты.
Глава 14
Наши дни
Рома
Сил ехать дальше в этот день ни у кого не было, поэтому наш путь должен был повернуть в сторону ближайшей гостиницы.
Дамир с нами не разговаривал, так и сказал:
— Не разговаривайте со мной, не то я вам ещё раз двину, — потом, правда, немного подумал и добавил: — Вы хоть представляете, как мне пришлось бы смотреть в глаза родителям, случись с вами что?
Мы со Стасом не представляли. Мы вообще об этом не думали, уж слишком сильным было потрясение, пережитое нами на мосту и в реке. Виновато опустив головы вниз, стояли перед разъярённым братом, в котором таки взыграла горская кровь, и пытались прийти в себя. Получалось паршиво. Я всё никак не мог начать дышать ровно, лёгкие до сих пор жгло, а мышцы живота отдавали острой болью при каждом вдохе-выдохе — удар у Дамира был поставлен что надо. Я бросил быстрый взгляд на Стаса, левый глаз которого уже начинал оплывать и наливаться синевой, и невольно хмыкнул. Кто бы мог подумать, что первый в жизни фингал он получит от Дамира, а не от меня. Впрочем, вполне вероятно, что это ему прилетело возмездие за отца, коему старший брат подбил глаз семь лет назад в порыве гнева.
Стянув с себя мокрую футболку, я выкинул её в ближайшую мусорку, что располагалась на набережной. Повышенной стеснительностью я никогда не страдал.
Побрели в сторону машины.
— Майор Савицкий, — представился последний, небрежно козырнув нам и лениво улыбнувшись. — Развлекаемся, молодые люди?
***
В отделение полиции я попал впервые. Здесь было холодно и неуютно — толстые кирпичные стены хорошо защищали от первого летнего тепла. Я даже успел пожалеть, что выкинул футболку, хотя она бы вряд ли смогла мне чем помочь — мы со Стасом всё ещё были мокрые как мыши.
Впрочем, это была не самая серьёзная наша проблема. В реке мы умудрились утопить телефоны и насквозь промочить смарт-ключ от бэхи. Ещё повезло, что других ценных вещей при нас не было — остатки налички и банковские карты я в расчёт не брал, их всегда можно было восстановить.
В обезьянник, к неудовольствию Дамира, нас не посадили, хотя он и настоятельно рекомендовал майору Савицкому поступить именно так. Но то ли тот был в слишком хорошем настроении, то ли мы со Стасом не выглядели лицами, несущими угрозу обществу. Вот Дамир бы и с последним поспорил.
— Я тебе тут парочку суицидников привёз, — весело сообщил майор, заводя нас в кабинет, плотно заставленный мебелью. За одним из столов сидел грузный мужик в гражданке. — Можешь не благодарить.
— Паша, делать тебе нехер? — устало нахмурился обитатель кабинета. — С каких пор ты у нас опять патрулированием развлекаешься?
— Семён, ты не поверишь, — оживился «наш» мент, — был по делам в центре, встретил знакомого паренька, он у пэпээсников землю топчет. Ну я пока с ним то да сё, смотрю, эти двое, — кивнул в нашу сторону, — с моста сиганули. Ну, думаю, либо дебилы, либо наркоманы. Так это ещё полбеды, они ж потом ещё и не выплывали. Я уже даже мысленно принялся рапорт писать. Ан нет, живы.
— Наркоманы? — уточнил второй полицейский неведомо у кого.
— Не, — скрестив руки на груди, отозвался я, — природной дури хватает.
— Значит, дебилы, — сделал неутешительный вывод Семён.
В этот момент Стас решил меня утихомирить, стукнув ладонью по животу, но не учёл того, что Дамир в этом деле опередил его ещё на берегу.
— Твою мать! — зашипел я. — А поласковей можно?
Но никто из присутствующих сочувствием ко мне и моей боли не проникся.
— А это кто? — Семён обратил внимание на Дамира.
— Друг их.
— Брат, — не унимался я. Правильно вздыхала мама, говоря, что жизнь меня ничему не учит. Чужие взгляды вновь устремились ко мне и моему шикарному торсу, на котором, на минуточку, помимо рёбер виднелись целых два кубика. Ну или почти два.