с любовью, Смерть
Шрифт:
— Читаешь мысли, моя леди. Кстати… — Ран ткнул пальцем в клубы дыма.
В зависимости от звуков, издаваемых Карой, которые с визга переходили на скулеж и завывания, а потом обратно возвращались к повышенным тонам, материя то оседала, то напротив, взмывала к потолку.
Ран залепил коллеге рот ладонью, и дым замер.
— Скажи что-нибудь, — прошептал он, убирая руку.
— Что я должна сказать? Что мне страшно до одури? — завелась девушка.
Материя вновь побежала волнами.
— Смотри-ка. Кажется, оно тебя чувствует. Попробуй… Просто туда покричать?
— Ты
— Ну да. Хоть раз с пользой.
От возмущения Кара даже забыла на время, что боялась, но собралась с мыслями, сделала неуверенный шаг вперед и отправила свое немелодичное "А-а-а-а" прямо по курсу.
— На меня ты и то громче строжилась. Давай, больше эмоций. Чтобы даже тени сказали "Верим" и рассосались.
Кара откашлялась и повторила. Получилось уже чуть проникновеннее, дымка всколыхнулась, точно бы освобождая проход, и притихла в таком положении.
— Рискнем перескочить?
— Рискнем. У нас выбора нет.
— Вы что, прямо туда собрались? — ужаснулась Кара. Энергия снова расслабилась и потянула к нам свои щупальца. Коллега вовремя сориентировалась и повторила вопрос на повышенных тонах. Тьма отступила.
— Да, я переброшу на ту сторону Арис и вернусь за тобой, а ты пока последи, пожалуйста, чтобы оно нас не сожрало.
— Вы оставите меня здесь одну?
— А иначе мы оставим тебя одну там. И на практике было выяснено, что по ту сторону материи куда более буйные, чем здесь. Выбирай.
Кара тяжко вздохнула:
— Ладно, подожду.
Ран ухватил меня за талию, с улыбкой шепнул: "Держись крепче, моя леди" и, точно заправский прыгун с шестом, перебросил нас через клубящуюся черноту, после чего, спешно откланявшись, перескочил обратно, не давая тварям разлома одуматься.
Я огляделась, прислушиваясь к шорохам вокруг, поднесла ладонь к лицу, желая смахнуть челку, и едва не вскрикнула. Перчатка. Я ведь так ее и не подобрала.
И я даже не поняла, чего напугалась больше. Того, что у окружающих нет больше от меня защиты, или того, что кто-то найдет эту перчатку и по ней в два счета вычислит меня, а там и напарника…
— Ран, — выкрикнула я через дымовой барьер. — Ран, вернись за перчаткой, пожалуйста.
Напарниково "хорошо" было подкреплено звонким "вы издеваетесь?", но, судя по тому, что в меня никого не прилетело, они все же отправились на поиски.
А разлом манил. Красные всполохи в густой черноте завораживали, как яркие огни вывесок в ночном городе, привлекая новых посетителей. Хотелось коснуться, проверить, настолько ли дым плотный, как кажется? Упасть на него, как на огромную бесконечную перину. Утонуть. Пропасть…
Надо только шагнуть. Ты ведь не боишься, верно? Тебе нечего бояться. Бояться нужно людей, а здесь все то, к чему ты уже привыкла. Должна была привыкнуть. Верно?
Просто сделай шаг. Это так легко. И тебе откроется то, что не видел еще никто из ныне живущих… Они слабы и пугливы. А ты не такая. Ты хочешь шагнуть. Ты ведь можешь шагнуть…
Боль в плече выдернула меня из гипноза. С силой что-то оттащило меня в сторону, встряхнуло и поволокло вглубь коридора. Разлому это
Головная боль накатила лавиной, ударилась в левый висок тяжелым валуном.
Поднявшаяся пыль, смешиваясь с песком и дымом, перекрывала обзор, поэтому я ползла куда-то, неуклюже щупая землю руками и пытаясь понять, что это было за помутнение, а оттого односложно взывая к напарнику по имени сквозь грохот.
— Тише, моя леди, не шуми так, словно за меня волновалась.
Я прижалась к Рану, боясь коснуться открытой ладонью и чувствуя себя совершенно потерянной и беспомощной. Словно совокупность последних событий вытрясла на поверхность все эмоции, на которые я только была способна, и заставляла их действовать раз за разом, назло моим желаниям напоминая мне о том, что я еще все же живая.
Неправильная Арис. Бракованная.
…и эта неправильная Арис совершенно не хотела отлипать от Рана. И чтобы он убирал руку с ее плеча, она тоже не хотела, ей было спокойно с ним рядом настолько, что даже буйство природы вокруг уже не пугало. Лишь тянуло коснуться в ответ, чтобы хоть немного передать ему те чувства, что ураганом ввинчивались в душу, чтобы он понял…
И в следующий миг пропала моя опора. Я, неловко покачнувшись, едва не завалилась боком не землю, и уже было поверила, что твари разлома, добравшись до моих мыслей, теперь устраивают игры разума, как услышала тихий вскрик в нескольких шагах. За песчаной пеленой отчетливо просматривался знакомый силуэт с остервенением орудующий косой и отбивающийся от снующих вокруг сущностей. Талию его кольцом обхватывала призрачная лапа, тянущаяся из разлома, и пытающаяся его утянуть за собой.
Вот только никому я его не отдам.
И стало плевать и на то, что песок летел в глаза, и на то, что земля содрогалась под ногами, не давая поймать равновесие, и даже на кружащих вокруг тварей… Только им это тоже не нравилось. Рассеяв две тени, я пропустила третью, что с такой силой впечатала меня в стену, что хруст в предплечье слился с треском самой стены. Раскаленной спицей боль пронзила правую руку, прострелив аж до груди, и я, выругавшись, с еще большей злостью рванула вперед.
Рука, кажется, сломалась. Только это меркло на фоне того, что Ран едва держался на краю. И как назло, утихала стихия, позволяя мне полюбоваться на него последние мгновения, разглядеть в подробностях этот чертов миг…
Безумная улыбка пробежала по лицу напарника, ядовито вспыхнула зелень глаз — и далее лишь ловкий выверт, взмах косы, перерубившей призрачную лапу надвое и победный взгляд освобожденного за секунду до казни. И мой облегченный выдох.
Где-то позади с тихим стоном приходила в себя Кара. Ран, игриво прокрутив жезл между пальцами, заткнул его за пояс и, отряхнув ладони, сделал навстречу мне шаг…
Плеть, вырвавшаяся из бездны, с нахлестом обвила его ноги, и рывком сдернула вниз. Разлом свое не отпускает.