С мертвого никто не спросит
Шрифт:
— Да, фильм я видела, — подтвердила Морин. — Но тот эпизод как-то не запомнила.
— Отличный фильм, — сказал Реймонд и вновь замолчал.
4
Когда Сэнди Стентон впервые рассказала Клементу об албанце, тот удивленно спросил:
— Что он за птица, албанец?
— Такой коротышка с черными волосами; у него дома, в подвале, чертова прорва денег. Говорит, что хранит их в сейфе. Представляешь?
— И все равно, — возразил Клемент, — кто он такой, албанец? Чем занимается?
— Его зовут Скендер Лалджарай… — напевно произнесла Сэнди.
— Бог ты мой, — удивился Клемент.
— А если бы я произнесла
— А сколько раз ты с ним встречалась?
— Несколько месяцев ходим в дискотеки. Всегда одет с иголочки. Видно, дела у него идут совсем неплохо.
— Ну что ж, надо его брать, — сказал Клемент.
— Подожди. Надо сначала проверить, не врет ли он. Знаешь, Скендер пригласил меня на скачки.
«Отлично, — подумал Клемент. — Посмотрим, какие ставки будет делать этот албанец». Он решил последить за машиной дружка Сэнди, а позже они с Сэнди сделают вид, будто случайно встретились, и Сэнди их познакомит.
Однако позже Клемент отказался от этого плана и придумал новый.
Дел Уимз не был любовником Сэнди, но, когда он уезжал из города, девушка жила в его квартире. Клемент был с ней. С Делом Уимзом он никогда не встречался, но у него сложилось определенное мнение о хозяине квартиры. На стенах — фривольные фотографии, повсюду статуэтки, которые тот приобрел, являясь членом клуба поклонников изящного искусства. Клемент примерял его костюмы от «Брукс Бразерс», которые по росту подходили ему, но были чересчур узкими. Сэнди, как-то застав Клемента за этим занятием, сказала, что он похож на сына, роющегося в шкафу отца, и что ему, с его могучим торсом и татуировкой, больше бы подошел военный комбинезон. Они посмеялись; когда же Клемент вышел из спальни Дела в желтых свободных брючках на резинке и цветастой спортивной курточке от Лили Пулитцер, они развеселились еще больше. Они снова посмеялись — тридцатичетырехлетний парень из Лоутона, штат Оклахома, и двадцатитрехлетняя девушка из Френч-Лик, штат Индиана. Оба из захолустья, оба обживались в большом городе.
Сэнди познакомилась с Делом Уимзом, когда еще работала официанткой коктейль-бара «Немо» в комплексе «Ренессанс». Проработав там полгода, девушка уволилась, поскольку после работы, пытаясь найти выход из комплекса с его многочисленными проходами, уровнями и лифтами, постоянно терялась. Как в пещере мамонта. Только в «Ренессансе» все было из стекла и бетона, а кругом — эскалаторы, дорогие бутики и фикусы в кадках.
Дел Уимз всегда оставлял ей щедрые чаевые. Они начали встречаться; иногда она оставалась у него на ночь. Сэнди сразу поняла, что жилищные условия Дела придутся Клементу по душе: Дел был видным мужчиной сорока семи лет, разведенным консультантом по вопросам менеджмента. Он жил на двадцать пятом этаже дома 1300 по улице Лафайет и ездил на черном «бьюике-Ривьера» в тонкую красную полоску. У него было двенадцать костюмов и восемь спортивных курток. Сколько же у него в гардеробе висело брюк, девушка так и не смогла сосчитать.
Клемент как-то поинтересовался у Сэнди, в чем заключается работа консультанта по менеджменту. Та ответила, что Дел работает на крупные фирмы, ведет семинары, на которых объясняет руководству, как правильно вести бизнес и не обанкротиться. Клемент, как ни старался, так и не смог себе представить, чем конкретно занимается приятель Сэнди. Так что, когда тот уехал на очередной семинар, Клемент порылся в его письменном столе тикового дерева, но нашел только
— Нет, Сэнди, ты только представь: наставляю я на клиента пушку: мол, выкладывай денежки. И что же делает наш цыпленочек? Протягивает свою кредитку «Виза». Нет, такие клиенты не для меня. Мне подавай наличные, все и сразу! Цветные и разные там иммигранты — вот кто нам нужен! Они не доверяют банкам, а денежки хранят под матрасом или в банке из-под топленого свиного жира. Цветные да еще зубные врачи.
Поэтому-то албанец, владелец киосков на Кони-Айленде, показался ему лакомым кусочком. Поставив крест на приятеле Сэнди, но продолжая жить в квартире Дела Уимза, Клемент стал разрабатывать план ограбления албанца, а заодно приобщался к благам цивилизации. Он пил хозяйское виски «Чивас Ригал» двенадцатилетней выдержки, смотрел телевизор и с высоты двадцать пятого этажа любовался панорамой Детройта — Автограда.
Река Детройт была похожа на любую другую реку, протекавшую по территории большого промышленного города. По ее берегам тянулись серые, невзрачные корпуса цехов и складских помещений, по ней плыли баржи с рудой и океанские сухогрузы. Городок Виндзор на том берегу был почти таким же унылым, как и Молин в штате Иллинойс. Вид скрашивала лишь огромная вывеска ликеро-водочного завода «Канадиан Клаб».
Клемент медленно перевел взгляд немного вправо, где высились массивные башни центра «Ренессанс» — пять башен из темного стекла, самая высокая достигает почти двухсот пятнадцати метров и похожа на памятник капитану звездолета Баку Роджерсу из научно-фантастических фильмов. Далее по берегу реки стояли современные дома из стекла и бетона, которые напоминали Клементу Канзас-Сити или Цинциннати. Сейчас в каждом большом городе строятся деловые центры и спортивные арены. Даже в Лоутоне, на родине Клемента, начали было строить огромный современный торговый центр. Но тут над городом пронесся смерч — тот самый, что унес мать Клемента, которая вышла из дома, но до «ураганного погреба» так и не добежала. После этого никто ее уже не видел.
Когда Клемент переводил взгляд на север и озирал центр города с высоты двадцать пятого этажа, парки, скверы и газоны среди офисных зданий постройки двадцатых годов выглядели как некошеные поля. Там же приткнулся и греческий квартал, Гриктаун — Клемент поморщился: даже на высоте ему мерещился запах чеснока. Ему было хорошо видно девятиэтажное здание городской полиции, большое и некрасивое, крыши окружной тюрьмы и располагавшееся за ней здание суда имени Фрэнка Мерфи, в котором его когда-то безуспешно пытались засадить за решетку. Клементу, выросшему в равнинной Оклахоме, нравилось смотреть с высоты и чувствовать, как на него давит небо. Небо было обычное, только в Детройте оно казалось ему гораздо выше. Каждый раз, поднимая голову и вглядываясь в его синеву, он думал, может быть, где-то там высоко-высоко, в космосе, все еще летает его мать.
Проведя с албанцем ночь, Сэнди вернулась в квартиру Уимза около полудня. Она рассказывала Клементу о чудесах: о потайной двери и комнате, в которую она вела.
А чем в этот момент занимался Клемент? Читал газету, чего никогда раньше не делал. Он сидел на диване в трусах, почесывал поросшую рыжеватыми волосами грудь и тупо смотрел в разложенную перед ним газету, беззвучно шевеля губами.
— Ты читаешь газету? — удивилась Сэнди.
Клемент даже не поднял на нее глаза. Теперь он принялся чесать правую руку, на которой красными и синими чернилами было вытатуировано «Не забуду мать родную».