С ней будут проблемы!
Шрифт:
– Ты и помог, – улыбнулась ласково и терпеливо. – Сделал то, с чем я бы сама точно не справилась.
Вошедший вслед за ним парнишка на пару лет младше был именно таким, какими я представляла слуг – неприметным в своей мешковатой одежде и не в меру худым. Дрожащими руками поставил поднос, сопроводив пирожное голодным взглядом. Рука сама потянулась к нему, но в глазах мальчишки мелькнул испуг и я не осмелилась.
– Благодарю, – улыбнулась я мальчику, отмечая его смущение и зардевшиеся краской щеки.
– Не стоит благодарить слуг, – предупредил возникший на пороге Мэ-Йер, осуждающе разглядывая уставленный яствами поднос.
– Пора? – вместо заверений в своей готовности следовать установленным правилам спросила я.
– Пора, – сухо кивнул мужчина.
Проводила осиротевшим взглядом поднос с лакомствами, что так и не довелось попробовать и, расправив еще сильнее плечи, последовала за мужчиной, пришедшим по моим внутренним часам значительно раньше обещанного.
Если они думают, что я буду голодной и слабой, то они ошибаются. Скорее я буду голодной и злой. Сами напросились!
Входила в столовую полная решимости, но едва переступила порог, как решимость тут же истаяла, оставляя растерянную меня в одиночестве…
Яркие платья придворных дам и костюмы мужчин, снующие между ними во фраках официанты с подносами уставленными бокалами и закусками.…
Все почти как в ту ставшую роковой для меня ночь.
На мгновение перед глазами даже мелькнуло платье моей лучшей подруги и отчаянные толчки накачанной задницы между ними. Несколько долгих минут я стояла, не в силах отвести глаз от этой вбивающейся друг в друга парочки, слушая их томные вздохи и стоны. Это было подобно обрушившемуся с безоблачного неба холодному ливню с градом. Не верилось! Ведь еще полчаса назад она помогала мне с платьем и уверяла, что Сергей безумно в меня влюблен. А он обворожительно улыбался и заверял, что счастлив, потому что сегодня вечером получит право называть меня своей. Я же смущенно краснела, слушая его двусмысленные намеки, но неискушенное девичье сердце застенчиво трепыхалось, и я вполне была готова уступить его настойчивости.
– …так хочешь видеть ее в моей постели? – долетел до меня смешок Сергея, выдергивая из этого странного оцепенения.
– Хочу…, – промурлыкала подруга, – сбить с нее спесь, увидеть ее заплаканное лицо, когда до нее дойдет, что ты собой представляешь, дорогой.
«Не дождешься, дорогая», – усмехнулась я, отступая обратно в темный коридор, размазывая злые слезы на лице и глуша причудливый вихрь эмоций – боли от предательства; разочарования от неразделенной первой любви; самобичевания из-за собственной наивности и глупости; отчаяния от крушения надежд; облегчения о того, что я узнала это сейчас, а не тогда, когда за мою юбку будет цепляться малыш, о котором я страстно мечтала, и новый виток боли от того, что не будет этого самого малыша с голубыми, как у Сергея, глазами. И спокойствие, удивительное спокойствие, словно кто-то другой совершенно бесстрастный и хладнокровный вытеснил вспыльчивую меня, скрывая от этой раздирающей душу боли.
– И что же я собой представляю? – кокетливо протянул мой теперь уже точно не-жених, празднуя нашу помолвку в тишине запертого кабинета, пока я варилась в этом коктейле запутанных чувств и страданий.
Шагнула в зал. Отрешенно взяла бокал с шампанским, что разносили услужливые официанты, и опрокинула в себя его содержимое. Сладкий пузырящийся напиток приятно смочил горло и разбежался, будоража кровь. Опорожнив бокал, тут же заменила его полным и, натянув безмятежную улыбку, прошла на середину сцены, где отчим уже начал свою поздравительную речь.
– Сегодня в день восемнадцатилетия моей дочери…, – покривилась от этого обращения, о том, что я его дочь он вспоминал только тогда, когда ему что-то было нужно.
– Прости, перебью, – вмешалась я, забираясь на подготовленный помост с бокалом в руке. – Так вот сегодня в день моего совершеннолетия, я хотела бы напомнить вам, мои дорогие родители, – на этих словах натянуто улыбнулась матери и отчиму, – что я уже взрослая и могу сама решать свою судьбу, а поэтому я решила продолжить учебу. Так выпьем же за мое поступление! – с апломбом закончила свою речь, под громкие хлопки ничего непонимающих гостей и злой взгляд появившегося в дверях Сергея.
«Надо же! Успел!» – пронеслось в моей голове, пока я, традиционно взмахнув бокалом, допивала шампанское. Остаток того вечера слился в бесконечную череду танцев, избегания Сергея и слезы на плече официанта, что таки поддался моему настойчивому неумелому соблазнению и помог осуществить то, к чему я так тщательно готовилась.
Воспоминание о моем первом сексуальном опыте вернуло мне решительность и уверенность в себе и легкое сожаление о том, что я так и не узнала имя ставшего моим первым парня, поутру покинув забытый фургончик кейтеринговой компании.
Миг и давно забытое прошлое растаяло безвозвратно в дымке неотвратимого настоявшего. Сотня глаз скрестилась на мне, пока я, прослушав объявление, и натянув безмятежную улыбку, преодолевая желание спрятаться в своей комнате, убеждала себя в том, что ужин это всего лишь сценка, которую мне предстоит отыграть. Так, что улыбаемся и машем, невзирая ни на что.
– …обворожительна…
– …безвкусное платье.
– …вульгарный цвет волос…
– …совершенно не подходит…
Доносились до меня обрывки чужих разговоров, и я машинально задирала подбородок все выше и выше. Где-то на середине пути к императору рядом со мной молчаливыми стражами выросли Ти-Мер и Ми-Раш.
Изысканный реверанс и опущенные в пол глаза – этот выход до мелочей был отрепетирован с Ми-Рашем.
– Где же вы так долго прятали сокровище клана Ти-Рхо? – довольно громко прозвучал вполне узнаваемый голос императора.
– В Алеасе, Ваше Величество. Мать хотела, чтобы сестра росла в приграничье, подальше от суеты столицы, – спокойно и уверенно ответил Ти-Мер, пока я примеряла на себя новую роль.
– Сестра? – с сомнением переспросил император. – Поднимите голову, не-йри. Вы очаровательны, настоящий огненный цветок. Никакого семейного сходства, – отметил скептически.
– О, Та-Нья просто копия сссвоего отца, Ваше Величество, – довольно заметил Ми-Раш.
– И кто же отец сего цветочка?
– Презренный слуга чьего имени мы уже и не вспомним, Ваше Величество, – поспешно произнес Ти-Мер, а меня полоснуло еле сдерживаемой яростью.
– Незаконнорождённая? Теперь понятно, почему вы ее скрывали, – удовлетворился ответом император, вмиг теряя ко мне всякий интерес, и отмахнулся от нас, как от надоедливой мухи.
– Та-Нья, – тихо прошептал Ми-Раш, перехватывая мою вцепившуюся в юбку ладошку, едва мы немного отошли в сторону.