С ней будут проблемы!
Шрифт:
– Индейцы, – пробормотала, разглядывая живописную картину в духе Дикого Запада: полуголые мужчины на харббах проносились мимо, что-то грохотало и ухало, небо заволокло кроваво-красным дымом и отовсюду долетали стоны и крики сражающихся мужчин.
Женщин среди всего этого безумства просто не было.
– Тишшше, – шикнул на меня Ми-Раш, – есссли кто-то узнает, что ты женщина…
Что будет, он не договорил, потому что это самое «узнает» произошло.
– Поздно, – пробормотал ниран, под громкое улюлюканье.
Это было странно и дико, но одного возгласа:
– Самка! –
Как по команде все устремились в нашу сторону, позабыв о завязавшихся распрях.
– Чего это они? – удивилась я, с восторгом наблюдая, как упругие прикрытые штанами ягодицы, разрывая одежду, трансформируются в чешуйчатый хвост. – Епт…, – закончились у меня на этом моменте все слова и выражения, потому что дальше я могла только кашлять, с трудом дыша через забитый, поднятой этим огромным хвостом, пылью нос.
Откуда-то налетели маленькие закручивающиеся вихри, сливаясь воедино, встали воздушной стеной, отделяя нас от преследователей.
– Ти-Мер, – выдавила сквозь кашель, распознав оставшуюся позади фигуру того, кто эти самые вихри запускал, с завидным постоянством спуская с рук.
– Он нассс догонит, – шипя, заверил меня Ми-Раш, когда я попыталась сдвинуться с впившегося в мой живот плеча.
– Угу, – буркнула, глотая пыль и заходясь в новом приступе кашля.
Никакой романтики у этих туземцев! Нет, чтобы спасая девушку, нести ее бережно на руках, одним взглядом сражая противников и укладывая их штабелями под ноги!
Приблизительно через полчаса этой головокружительно-укачивающей гонки Ми-Раш остановился, возле небольшой речушки.
– Подождем здесссь! – скинул меня подобно кулю муки наземь, отбивая мне ко всему прочему и пятую точку.
Нет, я все понимаю. И моя целостность их мало волнует, но все же можно аккуратнее обращаться с несчастной девушкой? Яростный возмущенный запал потонул в очередном приступе кашля. Откашлявшись, встала кое-как на шаткие ноги и пошла умываться.
Мне было страшно, и на смену запоздалому страху, как обычно пришла отчаянная злость. Бесило собственное бессилие, неизвестность, но больше всего несвойственные мне жалость к себе и чувство одиночества. Я чувствовала себя младенцем, выброшенным за порог родительского дома, неспособным самостоятельно справится с реалиями окружающей жизни. А помощи…
Я обернулась по сторонам. Наткнулась глазами на Ми-Раша и скептически покачала головой – ждать не от кого.
И спрашивается: зачем приперли сюда? Нужна им? А мне это нужно? Меня спросили? Я, может, предпочла бы вместе с единственным близким мне человеком умереть. А теперь? Я даже не знаю, что с ней. А неизвестность разъедает душу так, словно я хлебнула кислоты….
Разувшись и закатав штанины заимствованных у Ти-Мера брюк, зашла по колено в воду. Опустила руки в холодную воду.…
Злость кипела внутри, обжигая настолько, что даже вода мне показалась удивительно теплой. Мне же нестерпимо хотелось хоть немного охладить буйную голову, пока я в благодарность не прибила своего спасителя.
– Что ты там делаешшшь? – ожил вдруг змеехвостый, напоминая о том, что на этом берегу я не одна.
– Успокаиваюсь! – огрызнулась, никак не находя себе покоя.
В душе клокотало негодование. В голове рождались и умирали без ответа сотни вопросов. Прошлое отзывалось болью. Будущее страшило неясностью. А настоящее убивало непредсказуемостью.
Почему ни один из них не удосужился предупредить меня о такой реакции на женщин? Так будет везде или только на этих, как я поняла, приграничных землях? И как мне из всего этого выбираться? Чем больше я узнавала об этом мире, тем больше мне хотелось домой, на Землю, в свою одинокую квартирку в центре столицы. Пусть там и не ждал меня никто.
Возле моих замерших в воде рук брюхом кверху всплыла одна рыбка. Через секунду рядом с ней показалась другая, третья.… Когда рядом булькнула четвертая, я выпала из задумчивой прострации и опрометью вылетела на берег.
– Там.… Там…, – забывая о собственной воспитанности, ткнула в воду пальцем, испуганно дернула Ми-Раша за руку.
– Чшто там? – снисходительно усмехнулся этот хвостатый змей: – Рыбка мимо проплыла? Ножки запуталиссь в водоросслях? – и выражение лица опять такое, будто с неразумным младенцем разговаривает.
– Да пошел ты! – вызверилась я, взмахнув рукой.
Кончики пальцев обожгло жаром. Недоуменно застыла, наблюдая, как маленький огненный шарик, родившись на них, стремительно разросся до футбольного мяча, и, оторвавшись, слетел с руки в сторону притаившегося на берегу одинокого дерева.
– Ни фига себе! – присвистнула, ошарашенно рассматривая свои руки, и совсем тихо добавила: – Выплеснула эмоции…
Огненный острый треугольник мелькнул на запястье, и я поспешно отодвинула рукав, успев заметить юркий хвостик, спешно спрятавшейся змейки.
«Вообще-то, она ящерка, – прокаркал в моей голове карас, приземляясь на ветку дерева, что прогнулась под его весом. – Ооо, ты славно порыбачила. В следующий раз, когда захочешь рыбный суп, вари не всю реку, а пару рыбешек, а то Су-Эзи обидится».
– Как ты это сделала?
– Я? – вырвалось у меня.
«Ну, не я же! – эхом в голове пророкотал безымянный ворон: – Хотя от такого щедрого предложения не откажусь – нечего добру пропадать».
– Ну, не я же!
Огромная черная птица, взвилась в небо и, пролетев над речкой к тому месту, где еще недавно стояла я, подхватила рыбешку.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – обхватив двумя руками мои плечи и легонько встряхнув, допытывался Ми-Раш.
– Прросто замечательно. Все прросто замечательно, – усмехнулась устало. – Сначала меня выжигают изнутри, потом рассказывают про какой-то безумный отбор гайнэ, заставляют ехать на каких-то монстрах, взрывают какой-то поезд, на нас нападают индейцы, разглядевшие во мне женщину… А еще в голове у меня каркает ворона, я варю рыбу прямо в речке и поджигаю деревья взмахом руки. Так, что все зашибись. Как в лучшем чокнутом вестерне, который написал какой-то укуренный придурок.