С папой на рыбалку
Шрифт:
Вскоре первый треугольник был выкроен.
— Та-а-ак! — произнёс довольный папа. — Сейчас и второй будет. Ну-ка, натяни тот край!
Мы с дядей Рангелом натянули сеть. Папа положил на неё первый треугольник и начал выкраивать второй.
— Готово! — вздохнул дядя Рангел.
Мы соединили края треугольников и начали их сшивать.
— Ничего не выходит! — сказал с досадой дядя Рангел. — Неудачно ты его выкроил!
— Это ты шьёшь криво, — ответил папа и налил себе воды.
— Ну почему криво?
Они долго спорили, кто виноват. Кончилось тем, что распороли сшитые треугольники и положили их рядом. Один в самом деле оказался больше другого.
— Говорил же я, что они плохо скроены! — восторжествовал дядя Рангел. — Зря сеть испортили!
— А ты бы взял да скроил лучше, — обиделся папа.
— Думаешь, не сумею?
Дядя Рангел нащупал ножницы и принялся за дело.
— Натягивайте край! — скомандовал он.
Мы с папой разровняли край сети.
В этот раз, прежде чем сшивать треугольники, проверили их размеры.
Опять один оказался побольше.
— Я всегда говорил, что ты хвастунишка! — равнодушно пожал плечами папа. — Вот тебе и результат.
Дядя Рангел недоумевал.
— Как же быть?
— Леший его знает! Вроде всё было вымерено.
— Если так пойдёт и дальше, нам сети не хватит! — сказал папа и прикинул на глазок, что может получиться из оставшегося куска.
— Папа, — вмешалась я. — А зачем выкраивать два треугольника?
— А как же иначе?
— А не лучше ли вырезать квадрат и сложить его вдвое?
Папа и дядя Рангел переглянулись.
— А ведь верно! — хлопнул себя по лбу папа. — Одно время нас этому учили в прогимназии, да что толку!
Сказано — сделано.
Через десять минут перед нами лежал правильный квадрат из сетки с мелкой ячейкой. Сложенный вдвое по диагонали, он образовал два идеально правильных треугольника.
— Нам достаточно зашить одну сторонку! — сказал дядя Рангел с довольным видом. — Укололся?
— Ага! Но ничего!
— Как так ничего? Сейчас принесу йод.
— Глупости!
— Не забывай, что иной раз от таких уколов люди прощаются с жизнью! — сказал дядя Рангел и принёс йод.
— Так нас надолго не хватит! — произнёс папа и воткнул иголку в паркет. — Техника есть техника.
— Дело дрянь. Вместо того чтоб мучиться с этой иголкой, не лучше ли взять кусок…
— Что значит дело дрянь! — возмутился дядя Рангел и потянул углы сетки в разные стороны. — Смотри, какая прочность!
Послышался слабый треск, и шва как не бывало.
— Именно поэтому я предлагаю найти подходящую тряпку, вырезать из неё полоску, наложить её на соединяемые края сетки и обметать с двух сторон. Усек?
Мы соображали, как это лучше сделать.
— А где нам её найти, эту тряпку, — призадумался дядя Рангел.
— Тряпок в доме сколько угодно. Поищи и без труда найдёшь. Женщины вечно берегут тряпки — такой у них характер.
Папа с дядей Рангелом перерыли весь гардероб, оба чуланчика и сундук. Наконец они торжественно извлекли откуда-то коробку из-под обуви, полную всевозможных тряпочек.
— Это как раз то, что надо! — сообщил дядя Рангел, разматывая кусок белого ситца.
Наконец полоска готова.
— Борис! — оживился дядя Рангел. — А почему бы нам не воспользоваться швейной машинкой?
— Верно! — чуть не подпрыгнул папа. — Чего ради мы должны терпеть такие мучения.
Дядя Рангел приволок швейную машинку и торжественно открыл её.
— В ней нет нитки, — заметил папа.
— Сейчас вденем!
Мы начали докапываться, как вдеть нитку.
— Надо вот так! — предложил папа.
— Ты, похоже, видел швейную машинку только по телевизору, а я на неё смотрю с утра до ночи.
— Если бы достаточно было посмотреть, то собаки становились бы мясниками! — ввернул папа, но дядя Рангел промолчал.
Как мы ни вдевали, нитка снова выскальзывала. Все лежали вокруг машинки на животе, и каждый давал советы. То папа, то дядя Рангел откусывал конец нитки и, смочив его слюной, снова принимался вдевать в иголку. Остальные ждали затаив дыхание.
— Как-то она сделана не по-людски! — возмущался папа. — Чтобы видеть, куда просунуть, у тебя шея должна уподобиться штопору… Тьфу, опять выскользнула…
— Знаешь что? — сказал дядя Рангел. — Отнесу-ка я её к соседям, наверняка подскажут. Как это мне вчера не пришло в голову заставить Марию вдеть эту проклятую нитку. Теперь жди её из Пловдива только в понедельник.
Минут через пятнадцать дядя Рангел возвратился вместе с толстой непричёсаной женщиной в бумажных бигуди, в грязном цветастом халате; глаза у неё были слегка навыкате.
— Что у тебя стряслось, Рангелочек? — раздался её оглушительный голос, и мы с папой невольно обернулись.
— Это мои друзья, тётя Стефка, познакомься!
— Маринова! Мерси! — сотрясла воздух тётя Стефка. — Да разве ж это мужское дело шить на швейной машинке!
— Но у нас тут…
— Будь оно неладно. Если бы не поставила фасоль на огонь, я бы вам всё сделала в пять минут.
— Да мы… — попытался что-то вставить папа, но тётя Стефка не обращала на него внимания.
— Так где она тут, окаянная? Надо продеть вот сюда, потом с этого боку, потом вот таким манером, а дальше пропустить через эту вот закорюку, потом так… так, потом вдеваешь в иголку, и готово. А что шить-то будете?