С папой на рыбалку
Шрифт:
— Да это не рыбы, — усмехнулся Афанасий, с чувством превосходства. — Снасти так называются. А ловится там кефаль, скумбрия, тунец — всё что угодно… Два-три года назад мы с приятелем подняли пол-лодки кефали.
После того как была рассказана длинная-предлинная история этой потрясающей рыбалки, Афанасий вернулся к предстоящему походу.
— А подсачек у вас имеется?
— Какой подсачек?
— Обруч из толстой проволоки и на нём — сеть. Пять левов стоит в магазине. Добротный подсачек.
— А без него никак не обойтись? — спросил папа.
— Никак! —
Мы молчали как оплёванные. Поди разберись в этих сальто, подсачках и прочих хитростях.
— Машина сразу снимет все вопросы! — снова принялся за своё Афанасий. — Где захотел, там остановился. Закинул удочку, попробовал, ничего нет — поехал дальше. А какие места я знаю на Дунае, на Камчии, на Янтре. А как было бы здорово, если бы могли махнуть на Вит или Осым. Эхе-хе…
— Может, Кузмана удастся заарканить! — предложил дядя Рангел.
— Кузман не сможет! — сказал папа. — Он под колпаком.
Сколько раз мне приходилось бывать у дяди Кузмана, но под колпаком я никогда его не заставала. Почему папа так сказал, до сих пор в толк не возьму. В следующий раз надо непременно его спросить.
В конце концов мы решили поехать на новое место, на какие-то озёра, где, по словам Афанасия, рыбы невпроворот.
— Вставать придётся очень рано! — предупредил Афанасий. — В четыре мы уже должны быть у собора Александра Невского. Оттуда трогается автобус. Рангел обеспечит нас червями, а ты, — он обратился к папе, — мамалыгой. Тебе понадобится хлеб, подсолнечное масло, один помидор и вата. Усёк?
Я уверена, что папа ничего в этом деле не соображает, но, к моему великому удивлению, он лишь глубокомысленно кивнул в ответ.
— Мне что-то неохота ехать в Семёново, — пробормотал дядя Рангел. — Из-за пакетика червей делать такие концы.
— А зачем в Семёново? — удивился Афанасий. — За двадцать стотинок тебе продадут червей в магазине. Да таких — экстра! Там и белых можно купить.
Гости стали расходиться.
— Значит, так — в воскресенье в четыре утра перед Александром Невским.
— Решено! — ответил папа.
— Только не забудь про мамалыгу! — напомнил дядя Рангел.
— Решено! — повторил папа.
Скоро шаги гостей заглохли внизу, у выхода, и мы легли спать.
Глава пятая, в которой мы с папой делаем мамалыгу, всю ночь проводим в сборах и, засыпая на ходу, в половине четвёртого приходим на площадь Александра Невского
В субботу после обеда мы с папой должны были приготовить всё необходимое к предстоящей рыбалке. Мы вытащили из шкафа рюкзак и удочку, проверили, в каком состоянии крючки, осмотрели лески, поплавки, потом папа сказал:
— Ани! Сбегай в булочную, возьми там один добруджанский батон. Заскочи на базарчик и купи килограмм огурчиков и столько же помидор. На обратном пути загляни в бакалею и возьми четвертинку масла, двести пятьдесят грамм сала, да ещё баночку сардин захвати.
— А халвы взять?
— Халвы? Ладно, возьми и халвы грамм двести. И сразу же возвращайся!
Когда я пришла домой, наша кухня напоминала барахолку. На скамейке валялись куртки — папина и моя. Папины шорты соседствовали на вешалке с полотенцами для лица. Купленная вчера фляга валялась в раковине. На полу стояли кеды, мокроступы, резиновые сапоги и туристические ботинки. Мои рейтузы, мятые и грязные после недавней рыбалки, свисали с буфета.
Как только я открыла дверь, у меня под ногами прошмыгнул кот. Папа пинком выставил его на лестничную площадку. Мурлыка снова провинился — на полу в виде зеленоватого облачка валялась запутанная капроновая жилка.
Я приставила сетку с продуктами к рюкзаку и указала пальцем на леску:
— Что же мы теперь будем делать?
В ответ папа только вздохнул.
— Придётся распутывать?
— Ага.
Итак, в эту чудесную послеобеденную пору мы с папой сидели друг против друга на полу и распутывали драгоценную леску.
— Держи вот здесь! — приказал папа и принялся распутывать бесчисленные завитки. Капроновое облачко на полу вдруг ожило, переместилось поближе к нашим ногам и съёжилось в жутко запутанный узел.
— Держи! Тяни вот эту петлю!
— Нет, не с этого надо начинать!
— С этого!
Мы долго пыхтели, а в итоге из одного узла получилось два, да таких, что и сам чёрт не смог бы их распутать.
В шестом часу, когда узлов стало ещё больше, мы окончательно убедились, что дальше возиться с этой леской не имеет смысла. Папа пустил в ход ножницы и, избавившись таким образом от узлов, соединил два свободных конца лески.
Мы вытерли потные лица и занялись рюкзаком. Когда всё было готово, папа встал на ноги и сказал:
— А теперь мы с тобой можем сходить в кино, а потом пораньше ляжем спать.
— Папа, а когда будем делать мамалыгу? — напомнила я.
Папа хлопнул себя по лбу и посмотрел на часы:
— Беги, моя девочка, в булочную и возьми ещё один батон. Подсолнечное масло и помидоры у нас есть. Да, и ваты захвати по дороге.
— Сколько ваты?
— Сколько? — папа задумался. — Возьми четыре пакета. Этого, пожалуй, хватит. Росица! Роси!
В дверях показалась мама.
— В чём дело?
— Роси! Как делается мамалыга?
— Мамалыга? — брови у мамы поднялись до самой причёски. — В кастрюлю с подсоленной водой сыплете муку и перемешиваете до тех пор, пока не получится мамалыга. Потом добавляется масло, шкварки и…
— Стоп, стоп, стоп… — прервал её папа. — Ты мне расскажи, как делается мамалыга с постным маслом и помидорами для приманки?
Мама пожала плечами.
— Меня учили готовить еду для людей, а не для карпов! — заявила мама и хлопнула дверью.