С пылью в глазах
Шрифт:
Мишель жила на другом полюсе. Нельзя сказать, что в Академии жилось просто, но каждый был полностью обеспечен до своего выпуска, у каждого за спиной стоял богатый родственник, который поддерживал своё чадо, каждому был дан путь в светлое будущее. Уверенность имела баснословную цену. Что уж там говорить об остальном?
Телефон девушки закричал от звонка. Постоянные вызовы – и днём, и ночью – не оставляли тигрице ни единого спокойного часа. Её разговор был строгим, полным профессионализма и быстрым – ей хватило десяти секунд, чтобы услышать указания от комиссара.
– Слушай, – бодро сказала девушка, – давай мы на пару минут заедем ко мне на работу? Мне нужно всего лишь подписать кое-какие бумаги, и мы сразу же уедем. Договорились?
Медленно повернувшаяся в сторону Мишель голова Хегли сосредоточила в себе оплот с отрицательным ответом. Ему снова начало казаться, что девушка хочет подвести врага ближе, теперь максимально близко, или, на крайний случай, психологически изнурить, обезобразить стойкость диверсанта и нанести контрольный удар. Мнительность Фланнагана и скептицизм никогда не давали ему покоя.
– Я думаю, ты согласишься. Не каждый день тебе обер-прокурор устраивает экскурсию по своему кабинету.
Пока задумчивый парень пытался заставить себя быть спокойным, девушка везла их прямиком к месту, над которым, по мнению Хегли, всегда сгущались чёрные тучи, стены были политы кровью, что после вытирали слезами.
Огромное здание высотой с два тополя непреступной крепостью стояло в самом центре города. Это важнейшее сооружение сочетало в себе гордость прошлого – нерушимые бетонные стены и поддерживающие их колонны из полиуретана. Небеса пронзали многочисленные неширокие башни с бронзовыми пиками и флагами Центрального Союза: самая высокая из башен была удостоена честь держать позолоченный дуб весом более тридцати килограмм.
Префектура казалось простой по строению, не имеющей лишнего повода любоваться строением. Её построили за считанные месяцы после приказа президента, которому срочно понадобилось обогнать коллегу с Севера-Запада по количеству стратегических сооружений. Но обделённое красотой здание всё равно стало самой важной достопримечательностью города.
Хегли практически слился с креслом, когда автомобиль Мишель преодолел арку и въехал к главной площади города. Префектура отталкивала от себя враждебное тело, которое неумолимо приближалось. Сердце задрожало при виде вселяющего страх караула, при виде апогея зла. Запуганный взгляд Фланнагана перешёл на девушку, которая бездушным манекеном сидела за рулём и не воспроизводила эмоций, но, заметив на её мордочке еле блеснувшую улыбку, ушёл в высоту, наполненную облаками и мутными прорезями голубого неба.
Парень старался пропустить мимо себя каждую секунду пребывания рядом с Префектурой. Пройдена парковка, пройден суровый контроль, который не хотел пускать чужака без письменного одобрения Ярвинен, пройдены коридоры, ведущие в судебную часть здания. В ней появились строгие и неподкупные звери в формах и погонах, на которых гордо блестели звёзды и полосы. Каждый приветствовал Мишель как начальника, как высшую инстанцию с кнутом в одной руке, и с пряником – в другой.
Её кабинет расположился в конце длинного коридора, наполненного отвращением к любому проявлению анархии. На тяжёлой деревянной двери гордо висела табличка с полным именем Ярвинен. Открыв проход в одно из самых святых мест Префектуры, Мишель сперва пропустила вперёд гостя, а уж потом, переглянувшись и обменявшись фразой со своим подчинённым, стоящим неподалёку, прошла сама.
Наполненный светом кабинет на пару мгновений заставил душу Хегли выпрыгнуть из тела и перенестись в пустоту. Это место не было наполнено отвращением к Пустыне или «Грозе», но само ощущение присутствия больно окликалось в голове.
Фланнаган стоял у входа, испуганно оглядывал каждый сантиметр. Для обер-прокурора кабинет был небольшим, даже маленьким: в него вместился крепкий двухъярусный стол бежевого оттенка, обставленный необходимыми органайзерами и заваленный горами бумаги и папками с делами, полный книгами шкаф схожего со столом цветом, на котором стояла парочка округлых кактусов. Сквозь жалюзи пытались найти себе продолжение солнечные лучи, аккуратно упавшие на ламинат. Хегли сразу приметил вешалку, как оружие в случае нападения Ярвинен – он понимал, что из Префектуры ему не удастся сбежать при любом раскладе, но всё равно мысленно прикидывал вес держателя вещей. У стены рядом со столом висела карта города, такая же, как и в одной из точек. В воздухе витал игривый аромат цитрусов, исходящий от плетёной корзины с фруктами за дверью. Длинный чуть потёртый диван располагался за шкафом.
– Проходи, чувствуй себя, как дома, – сказала Мишель и провела Хегли к дивану. Парень осторожно присел, повторно оглядев весь кабинет. – Это и есть самое безопасное место Центра.
– Я как-то не чувствую себя безопасным, – задумчиво отозвался Фланнаган и сразу же пожалел о том, что не зашил себе рот перед входом в здание. Он пытался сделать спокойнейший вид, на всякий случай закрыл глаза.
– Почему?
– Потому что… – пытавшийся найти оправдание импала сделал глубокий вдох, как экстренную паузу в период крайней необходимости, – я пару раз нарушал закон. Ничего серьёзного, конечно, – ему пришлось оправдываться за свои слова, – но всё равно… понимаешь?
– Нет, не понимаю. Я никогда не нарушала.
Мишель присела на своё рабочее место и, положив руку на стол, развернулась к парню. У неё был опечаленный взгляд, которым она старалась поднять веки антилопы.
– И что же ты делал?
– Бензин сливал с машин во дворе и колёса скручивал.
– Не делай так больше, пожалуйста. Я хоть и не занимаюсь такими мелкими делами, но, знай, лично отобью у тебя желание возвращаться к нарушениям закона.
– Не волнуйся так, – отмахнулся парень, стараясь доиграть роль до конца. – Это было очень давно и даже не в этой стране.
Девушка пересела с кресла на диван, отчего Хегли открыл глаза и немного отодвинулся от пересевшего зверя. Ему предстояло открыть их максимально широко, когда Ярвинен легла на спину и опустила голову на мягкий подлокотник.
Ничего не сказав, Мишель медленно закрыла слезящиеся глаза. Она словно впала в транс, не двигалась, дышала тихо и незаметно.
– Тебе плохо? – боязливо спросил импала
– Да, – кратко ответив, девушка клацнула зубами.
– Мне позвать кого-нибудь? У вас есть врач?
– Нет, не нужно никого звать. Просто поговори со мной.
– Ну, хорошо. О чём будем говорить?
– Мы, скорее всего, будем молчать. Потому что я не могу выбрать тему для разговора, а ты в третий раз скажешь, что в тебе нет инициативности.
– Если тебя что-то тревожит, просто выговорись. Знаю, у тебя на душе сейчас горечь от утраты, но не нужно нести её в себе. На то ведь и есть другие звери, чтобы говорить.
– Меня многое тревожит, – сказала Мишель и нервно сглотнула. – В Бродбю мы провели два года, и все остались живы. А здесь всего две недели – наше количество уменьшилось.