S-T-I-K-S: Бродяга
Шрифт:
Но этого было недостаточно. Они не успели отреагировать на мой маневр — я снова перешел в режим призрака. Теперь меня не было видно, но я продолжал видеть их, медленно приближающихся, обнюхивающих воздух в поисках своей жертвы.
В этом состоянии я чувствовал каждое движение — каждый пульсирующий ритм жизни вокруг. Мои руки метнулись к зараженным, и я начал опустошать их споровые мешки, один за другим. В этом состоянии их тела казались слегка вязкими, но не более. Я пронизывал их споровые мешки своими руками, вытягивая все, что было внутри. Они замирали, не понимая,
Когда число зараженных начало сокращаться, я заметил, что оставшиеся чудовища растерялись. Они потеряли меня из виду, а без визуального контакта их охотничий инстинкт ослабевал. Я использовал это в свою пользу, приближаясь к ним тихо, почти незаметно, словно тень. Один за другим они падали, превращаясь в безжизненные тела, которые напоминали разбитые игрушки.
Земля вокруг была усеяна телами — не меньше двух десятков убитых тварей, среди которых были лотерейщики, топтун и бегуны. Все они лежали как поломанные куклы, лишенные жизненной силы. Я выключил дар. Но это был не конец. Из-за угла, внезапно, словно вихрь, вырвался новый враг — еще один зараженный, которого я сразу не заметил.
Этот мутант был быстрее и агрессивнее предыдущих. Он бросился на меня, и я едва успел уклониться, чувствуя, как воздух свистит от его удара. Я был уже готов встретить его, когда рядом что-то мелькнуло — Гвоздь со своим мачете в руках ворвался в схватку. Он двигался с поразительной скоростью, и в следующий миг голова мутанта отлетела в сторону, а его тело рухнуло, словно подкошенное.
Гвоздь обернулся ко мне с широкой ухмылкой, кровь на его лице блестела в свете солнца, которое едва освещало мрачный пейзаж разрушенного города.
— Ну ты и отжег, Бродяга, — сказал он, отдышавшись. — Я даже не сразу понял, что ты уже не в машине. Пока сообразил, пока остановился, добежал… а мне уже ничего не осталось.
Я усмехнулся в ответ, но внутри ощущал глубокую усталость. Мы выжили, но это была лишь одна из многих схваток, которые нам еще предстоят. Улей не прощает слабости, и каждая наша победа — это лишь отсрочка неизбежного конца.
Мы вернулись к машине, стараясь не терять бдительности. Гвоздь снова сел за руль, а я расположился рядом, держа оружие наготове. Мы знали, что оставаться в этом районе слишком опасно — зараженные могли вернуться, и тогда нам пришлось бы снова вступить в бой. Включив двигатель, Гвоздь осторожно повел машину по узким улицам, из которых мы пришли.
Каждый звук, каждый шорох за окнами был как сигнал тревоги. Я ощущал, как мое сердце колотится в груди, словно пытаясь вырваться наружу. Мы ехали медленно, стараясь не привлекать лишнего внимания, но вокруг нас постоянно возникали угрозы. Каждый поворот, каждый угол таил в себе потенциальную опасность.
В какой-то момент я заметил, как что-то шевелится в темноте за одним из зданий. Я указал Гвоздю на это, и он резко свернул, уворачиваясь от возможной атаки. Машина вильнула, но двигалась дальше, оставляя позади очередную опасность. Гвоздь стиснул зубы, его лицо было напряженным, как никогда.
— Еще
Дорога впереди была усеяна обломками, и я начал осознавать, что нам придется пробираться через них, чтобы выбраться из этого района. Гвоздь посмотрел на меня, и я увидел в его глазах что-то новое — возможно, это было чувство неизбежности.
— Приготовься, — сказал он. — Дальше будет еще хуже.
Машина начала медленно продираться через обломки, их скрежет по днищу был невыносимым. В какой-то момент мы застряли, и Гвоздь выругался сквозь зубы. Он попытался завести машину снова, но безуспешно. Я понимал, что если мы останемся здесь, нас просто разорвут на куски.
— Придется толкать, — сказал он, и мы оба вышли из машины.
Мы начали толкать пикап, стараясь вытолкнуть его из ловушки, но земля под ногами предательски скользила, и машина едва двигалась. Внезапно, я услышал шум, который исходил из темноты — это были шаги, и они приближались.
Зараженные снова были на нашем следу. Их шаги становились все громче, и я понял, что у нас почти не осталось времени. Гвоздь толкал машину изо всех сил, но она не двигалась. Я оглянулся и увидел, как из темноты начинают появляться тени.
— Гвоздь, быстрее! — крикнул я, чувствуя, как паника начинает накатывать.
Но он не ответил, только стиснул зубы и продолжал толкать машину. Я поднял оружие, готовясь встретить врага, но внутри все сжималось от осознания, что этого может быть недостаточно.
Когда первые зараженные появились на свету, я открыл огонь. Пули с треском разрезали воздух, и несколько тварей рухнули на землю, но их было слишком много. Они заполонили улицу, их глаза горели ненавистью, а уродливые пасти были раскрыты, обнажая острые, как бритва, зубы.
Гвоздь наконец-то смог завести машину, и она рывком двинулась вперед. Я прыгнул на ходу, успев схватиться за дверцу, когда пикап рванул с места, оставляя зараженных позади. Они бросились за нами, но машина набирала скорость, и вскоре они исчезли из виду.
Мы выбрались. Я тяжело дышал, чувствуя, как усталость накатывает волной, но знал, что это только начало. Улей всегда готовил нам новые испытания, и каждый раз, когда мы думали, что вышли победителями, он придумывал что-то новое.
Гвоздь ничего не сказал, только кивнул мне, его лицо было суровым. Мы знали, что впереди нас ждут новые сражения, но у нас не было другого выбора. Мы должны были выжить.
Вернувшись в стаб, мы сразу почувствовали, как напряжение, накапливающееся в мышцах, начинает отпускать. Это место, хоть и не было полностью безопасным, давало хотя бы временную передышку от постоянной угрозы, которая сопровождала нас в каждом кластере. Стаб, наш временный дом, был той самой редкой точкой на карте Стикса, где можно было перевести дух, не оглядываясь через плечо каждые пять секунд.
Гвоздь сразу же направился в мастерскую. Едва выйдя из машины, он кинул на меня взгляд, в котором читалась решимость и доля облегчения, что мы вернулись в целости и сохранности.