С тех пор как ты ушла
Шрифт:
– Меня пациент в кабинете ждет, – напоминаю я ему. – Мне нужно вернуться к работе.
Когда я снова прихожу в кабинет, Том до конца приема говорит о своей матери, но мне тяжело сосредоточиться. Слова детектива смахивают на угрозу.
До сих пор полиция приходила по мою душу всего один раз, и тогда мне тоже было не слишком-то приятно.
Глава 5
Январь 1998 года
Через несколько месяцев после маминой смерти, когда я уже стала очень мало есть, после школы
Я методично разглядывала себя в зеркале на внутренней стороне двери. Моя фигура отражалась в нем в полный рост, и я, изучая себя с головы до пят, испытывала безграничное отвращение к каждому дюйму собственного тела.
Ничего другого, кроме этого отвращения, не существовало.
Ни горя от смерти матери. Ни сожалений, что из отличницы я превратилась в неуспевающую ученицу. Ни того, что за несколько часов до происходящего я чуть не грохнулась в обморок во время футбольной тренировки, пробежав в два раза больше кругов по стадиону, чем велел тренер.
РПП предлагало мне выход. Давало возможность сосредоточить силы и внимание на том, что не имело отношения к боли, которая меня терзала.
Я согнулась в три погибели перед зеркалом и, свесив голову, изучала зазор между бедрами, пытаясь понять, стал он больше или меньше, чем накануне, но тут во входную дверь вдруг громко постучали.
После маминой смерти папа пару дней в неделю работал на дому, чтобы быть рядом, если он мне понадобится. Я услышала, как он открыл дверь и спросил:
– В чем дело?
Я не разобрала ответ, зато услышала, что в дом вошли двое, а потом кто-то забарабанил в дверь ванной.
– Меня зовут Сандра Чо, я служу в полиции. Выходи, Беатрис, – раздался женский голос.
Раньше мне ни разу не приходилось сталкиваться с представителями правопорядка.
– Я не делала ничего плохого, – крикнула я через дверь, и мой голос задрожал от внезапного приступа страха.
– А я тебя ни в чем и не обвиняю, но ты все равно должна выйти, – откликнулась Чо.
Я медленно открыла дверь. Полицейская оказалась миниатюрной брюнеткой с челкой и в униформе.
– Это мой коллега Рейнольдс, – сказала она, указывая на стоящего рядом с ней здоровяка. – Нам нужно поговорить с тобой и твоим отцом.
Папа стоял тут же, в прихожей.
Я вышла из ванной и последовала за взрослыми в гостиную. Мы с папой уселись на диван, полицейские заняли места в креслах напротив.
– Нас известили, что ты заявила школьному психологу, будто с тобой жестоко обращаются, – начала Чо. – Мы вынуждены провести проверку твоего заявления.
Я пожаловалась на отца потому, что мой изголодавшийся смятенный мозг искренне считал, будто заставлять меня есть – настоящая жестокость и если о ней заявить, папа испугается неприятностей и перестанет настаивать на своем.
Отцовские брови взлетели так высоко, что едва не коснулись линии волос. Он с искренней тревогой повернулся ко мне и спросил:
– Лима, тебя кто-то обижает?
Я уставилась на него,
– Ты и обижаешь! – заявила я ему.
Он не сводил с меня остолбеневшего взгляда.
– Заставляешь меня есть, потому что хочешь, чтобы я растолстела и стала такой же жалкой, как и ты. Я знаю, ты грустишь из-за маминой смерти, но тут уж я не виновата.
У полицейских стал озадаченный вид.
– Ты донесла на отца за то, что он заставляет тебя есть? – переспросила Чо. – Ты считаешь это насилием?
– Это и есть насилие, если я не могу влезть в тряпки, которые носят все остальные девчонки из школы, – ответила я.
Чо быстро окинула меня взглядом.
– Не сомневаюсь, ты можешь носить то же, что и твои одноклассницы, – сказала она.
– Мой рост – пять футов три дюйма, а вес – девяносто фунтов, – сообщила я, ожидая от полицейских шокированных возгласов. Напрасно. – И это значит, что у меня клиническое ожирение. Я должна весить восемьдесят фунтов.
– Восемьдесят? – недоверчиво переспросила полицейская.
Это совсем меня доконало.
– Я знаю, какая я жирная, и знаю, что виноват в этом вот он, – я указала на папу. Потом вскочила, вернулась в ванную и заперла за собой дверь.
А папа продолжал разговор с полицейскими. Рассказывал им, как каждый день я по нескольку часов просиживаю после школы в ванной, как он волнуется, что я могу причинить себе вред, и как не знает, что делать.
– Снимите двери с ванной и с ее спальни, – посоветовала Чо. Еще она сказала, что нужно выбросить весы, хотя папа уже сделал это, когда я начала как одержимая взвешиваться по десять раз на дню.
Когда беседа закончилась, папа поблагодарил полицейских за то, что уделили ему время, а те в ответ пожелали ему удачи. Хотя одной удачи ему явно было недостаточно.
Потому что через пару дней меня госпитализировали.
Глава 6
Мой пациент Том только-только ушел, у меня есть десять минут перед следующим сеансом, поэтому я спешно звоню Эдди.
– Когда ты уехал, я сходила в ритуальное бюро, где проводили поминальную службу по маме. Хозяин бюро – друг нашей семьи. Он сказал, что не видел ее тела, и вообще насторожился, едва я завела с ним разговор на эту тему, – выпаливаю я. – А еще только что приходил детектив. Девушка, которая была сегодня утром у меня в кабинете, – главная подозреваемая в деле об убийстве.
– Она еще и беглянка вдобавок, – сообщает Эдди.
– Что? – не понимаю я.
– Мне только что звонил Пол. Он связался со знакомым из отдела распознавания лиц, и тот идентифицировал твою гостью. Ее зовут Кристина Каделл.
Каделл… откуда мне знакома эта фамилия?
– Погоди… Она как-то связана с семьей миллиардеров Каделлов, владельцев компании «ТриКФарма»?
– Да, – отвечает Эдди, – это дочь Уильяма Каделла-младшего.
– Он ведь один из братьев – фигурантов дела федералов против «ТриКФармы»! – доходит до меня.