С тобой все ясно (дневник Эдика Градова)
Шрифт:
На край шурфа мы положили свои комсомольские билеты.
– Я, Андреи Босов, вступая на священную краснодонскую землю, политую кровью "Молодой гвардии".
ТОРЖЕСТВЕННО КЛЯНУСЬ БЫТЬ ДОСТОЙНЫМ ДЕЛА И ПАМЯТИ ПАВШИХ БОРЦОВ.
Я, Борис Матюшин, ТОРЖЕСТВЕННО КЛЯНУСЬ...
Я, Эдуард Градов, ТОРЖЕСТВЕННО КЛЯНУСЬ...
Когда мы возвращались из Краснодона, ребята спали в самолете. Очень утомились. А я думал: "И поездка наша счастье, и домой лететь счастье. Какое оно разное! Вопли, восторг, шейк -
И вот теперь совсем иное счастье - встреча с Краснодоном, когда мертвые стали живыми, совсем рядом с нами Олег, Ваня, Сережа, Люба, Уля, Володя...
Любочка пригласила нас на комитет. Мы рассказали о поездке. Не о себе, конечно, - о "Молодой гвардии".
– Еще мы просим комитет, - неожиданно сказал Андрей, - утвердить за нами комсомольские поручения.
Я хочу работать в редколлегии общешкольной стенгазеты. Градов вступает в вожатский отряд. Матюшин желает, чтобы его направили... Борис, я забыл, ты чего желаешь?
– Я?
– Боря был настолько изумлен, что даже ресницами не хлопал.
– Я еще не решил... Хотя можно попробовать... что-нибудь с гитарами... Школьный эстрадный ансамбль, а?
– Вот-вот. Что-нибудь с гитарами, - подтверди, Андрей.
Никто не стал возражать.
– Поздравляю вас с новым вожатым!
– звонко и радостно произнесла Любочка.
– Не надо нам больше вожатых!
– тут же воскликнула девочка с первой парты, гневно тряхнув косичками.
– Не надо, обойдемся! Они появляются, берут списки, все расспрашивают и пропадают...
– Этот не пропадет, - уверенно возразил Федя.
– Забыла, как он спасал вас от наших снежков? (Честно говоря, я и сам не сразу вспомнил. Это ж было еще в начале зимы, после нашего Урока Снега!)
– Удивляюсь тебе, Антропкина.
– Любочка пожала плечами.
– Человек пришел к вам добровольцем,...
И потом, если председатель такой негостеприимный, то что же тогда отряд?
– Пусть она за всех не выступает!
– Мы Эдика еще с первого снега знаем!
Вдруг Томка стала хохотать на весь класс. Не знаю, что ее рассмешило. Последнее время с ней такое бывает. Смех без причины - признак Тамары Градовой.
– Тебе смешинка в рот попала?
– участливо спросила Любочка и протянула ладошку.
– А ну выплюнь, покажи хоть, какая она, смешинка?
Томка удивилась и замолкла.
– Давайте покажем вашему вожатому, - предложила Любочка, - как ему повезло. Он же попал в отряд талантливых людей. Так и Евгений Евгеньевич про вас говорит. Ну, согласны?
И в честь нашей встречи был дан концерт художественной самодеятельности! Школа-то готовится к смотру.
Еще мне пришла записка: "Эдик, а мы заведем в классе живой уголок? Света".
Это мне паспорт и за Володю Куликова. Я так решил еще тогда, в Краснодоне,
На братской могиле в мраморе выбито его имя:
КУЛИКОВ В. Т. (1927-1943).
Нина подробно о нем рассказывала. В музее я видел его листовки-плакаты.
Я все время старался представить себя на его месте.
Меня так поразила его незаконченная листовка, с одним-единственным словом, написанным красным карандашом: "ТОВАРИЩ!"
Володя - мой товарищ, мой сверстник. Правда, теперь я уже старше его. Старше... Как странно. Но он не дожил до шестнадцати...
Разгром. Провал. Позор.
Я к ним шел - рассказать о Володе Куликове! Какое там! И рта не дали открыть. Бесились, выли и прыгали как сумасшедшие. Что за дети пошли? Мы такими не были.
Я написал мелом на доске: "Кому неинтересно, пусть уходит". На минуту притихли - и опять за свое.
Чтобы держать дисциплину, видно, мне пришлось бы ворваться в отряд с двумя кольтами приличного калибра (эта мрачная шутка принадлежит Андрею). Или научиться погружать моих гавриков в состояние анабиоза.
Разговора не получилось. Что мне оставалось? Отступить без паники.
Так я и сделал. Отсалютовал и медленно, с достоинством стал удаляться. Проводили меня, как должны были встретить, - гробовой тишиной. Так и должны провожать неудачников и бездарей. В последний путь.
Правда, одна девочка догнала меня в коридоре:
"Я Света. Эдик, мы в классе заведем живой уголок?"
– Любочка, ты меня прости... Но лучше сразу и честно: ничего у меня не получится.
– Что не получится?
– Все. С ними.
– А-а, теперь ты заговорил как я в начале года!
– улыбнулась она.
– Я серьезно.
– И я. Не объясняй, уже все знаю. Перед тобой тут была целая делегация рыдающих дев: "Он к нам больше не вернется?" А чего ты, собственно, приходил?
– Хотел беседу провести...
– Замечательно. Только они знаешь как уже набеседовались за четыре школьных года! Не того они от тебя ждали, Эдушка. Ты в вожатском отряде новичок, а у нас есть Закон Игры, не слышал? Начал бы с игры - многих бы сразу увлек и увидел... У нас есть Закон Актива, не знаешь? Начал бы с актива, зачем тебе сразу весь отряд...
– Теперь уже поздно.
– Ты думаешь? А знаешь, с чем делегация приходила? "Мы кричали и бесились, - говорят, - потому что обрадовались ему. А он психанул и..."
Между прочим, Ваня Земнухов был пионервожатым.
И еще многие молодогвардейцы. Я себе выписал их имена: Олег Кошевой, Анна Сопова, Виктор Третьякевич, Михаил Григорьев, Ольга Иванцова, Юрий Виценовский, Ульяна Громова, Майя Пегливанова, Александра Дубровина, Александра Бондарева, Антонина Елисеенко, Лидия Андросова, Надежда Петрачкова, Антонина Дьяченко,