С точки зрения реализма
Шрифт:
— А что у тебя, Женя?
— С желудком мучаюсь. Катар одолел.
— Бедный ты, Женька, бедный! — с состраданием сказал Столбунов. — Желудок — это, брат, основа основ. Все в нем, и все от него!.. Но тебе повезло, что ты меня сегодня встретил. Ты вот что: приезжай к нам в поселок, у нас — буквально напротив нашей артели — травник живет, Никанор Трофимович. Лечит травами. Кудесник, любимец богов! Не слыхал?
— Не слыхал. Жулик он, поди, твой кудесник?
— Что ты, Женя?! — обиделся Столбунов. — Во-первых, травы наука не отрицает. Тебе любой профессор скажет. А во-вторых, Никанор Трофимович — роскошный старикан. Бородища — вот, по пояс, глазки, как у щенка, добрые, подслеповатые. И вежливый такой, воспитанный. Я с ним знаком. Как встретимся на улице, сейчас же ведет меня в буфет или в ресторанчик… любит старичок посидеть, потолковать с хорошим человеком. Прошлый раз он дал мне свою рекламку, что ли, ну, в общем, обращение к болящим. «Раздайте, говорит, вашим страждущим знакомым, Семен Васильевич!» Приезжай — не раскаешься. Ты давно вообще лечишься?
— Давно. Только я вот диету не выдерживаю. Характера не хватает.
— А Никанор Трофимович тебя безо всякой диеты вылечит. Приезжай! В конце концов, ты же ничем не рискуешь! Не помогла травка — выбросил ее, дрянь, в форточку, и весь разговор!.. На, возьми его обращение, там есть адресок!
Грошев взял листок бумаги с отпечатанным на машинке текстом и, не читая, сунул в карман.
— Подумаю!
Через несколько дней Евгений Петрович, случайно сунув руку в боковой карман, обнаружил там обращение травника и быстро пробежал его глазами:
«Являясь новатором траволечения, лечу ото всех болезней… Сообщите письменно, что болит (голова, живот, мозжат ноги, руки и т. д.), и вам наложным платежом будет выслано лекарство… Не расхожусь с наукой… Опыт народной медицины… С товарищеским приветом…»
«А может быть, в самом деле поехать к травнику? — подумал Евгений Петрович. — Ведь лечебные травы существуют? Существуют, факт! Поеду! Чем черт не шутит! Семен прав. Я ничем не рискую!»
В первое же воскресенье, ничего дома не сказав, Евгений Петрович поехал в поселок к травнику. Узнав у мальчишки-лыжника дорогу, инженер быстро зашагал по тихой заснеженной улице. Вот и дачка, которую он ищет.
Евгений Петрович поднялся на веранду и постучал в дверь. Открыла старуха, типа «старушенция»: маленькое сморщенное личико фигой и из-под низко повязанного платка цепкие, красноватые, кроличьи глаза. Они внимательно обшарили Евгения Петровича с головы до ног и, видимо, ничего подозрительного в фигуре инженера не обнаружили.
— К Никанору Трофимовичу?
— Да.
— Проходите!
Грошев разделся в маленькой прихожей, повесил свое пальто и шапку на свободный гвоздь и прошел, сопровождаемый старушенцией, в опрятную, просто обставленную комнату. Здесь на стульях вдоль стен сидели пациенты Никанора Трофимовича.
Инженер взял свободный стул и огляделся. Интересно, что за публика? Вот сидит пожилой лысый человек в форме железнодорожника. Стрелочник или кондуктор. Какое у него грустное, больное лицо! Дальше две старухи в темных платьях. Одна громко икает, деликатно прикрывая рот сморщенной ладошкой. Еще один мужчина, похожий на канцелярского служащего. А вон, рядом с третьей старухой, молодая, цветущая женщина, здоровая, крепкая — кровь с молоком. Беспокойно заглядывает в окошко. Наверно, бабку привела к целителю.
До ушей инженера доносились обрывки фраз, шепот.
Из одного угла:
— А вы с чем к нему?
— С ногами. Очень гудёт в ногах, в особенности к погоде. А вы от чего лечитесь?
— Я от всего. У меня все!
— И давно лечитесь?
— Я, мать моя, всю жизнь лечусь! И никак не могу по своему вкусу отыскать лекаря… Посмотрю, что за травник такой!.. Не поможет — буду так жить, безо всякого леченья! Надоело!..
Краснощекая молодица шепчет, нервно посмеиваясь:
— Тетя Даша, узнает кто-нибудь из наших… Засмеют!
— Никто не узнает!
— Тетя Даша, пойдемте лучше домой… Если полюбит — и так полюбит. А не полюбит (вздох) — никакая трава тут не поможет.
— Третью очередь пропускаем из-за тебя! Раз я за твое дело взялась — значит я обязана довести его до счастливого конца!
Никанор Трофимович вел прием быстро, в энергичном, бодром темпе. Грошеву пришлось недолго ожидать своей очереди.
Травник сидел за маленьким дамским столиком красного дерева, белобородый, очень благостный. Одет в какой-то допотопный сюртучок. Он быстро взглянул на вошедшего и сейчас же нацепил на большой костистый нос роговые солидные очки. Евгений Петрович успел мысленно отметить: «Глаза, однако, у него далеко не щенячьи».
— Садитесь, пожалуйста! — сказал травник любезным тоном.
Инженер сел.
— Вас кто-нибудь направил ко мне? Или… сами?..
— Столбунов Семен Васильевич говорил мне о вас.
Травник закивал седой головой.
— Так, так! Достойная личность. Вы тоже по игрушечной части?
— Нет, я по этим… по горшкам… вообще по посуде. Но тоже промысловая кооперация! — соврал Евгений Петрович. (Ему было неловко сказать, что он — инженер и работник крупного главка.) — Я читал ваше обращение! — прибавил он поспешно. — Меня оно заинтересовало… Только вот — как же это вы лечите людей заочно?
Старичок ответил суховато:
— Если люди подробно описывают свой недуг, тогда все понятно.
— А если не подробно?
Травник прищурился.
— А вы лично разве собираетесь у меня по почте лечиться?
Инженер смутился.
— Нет… Я… так… Просто интересно!
— Вы лучше скажите: чем лично страдаете?
— Желудок у меня. Катар!.. Уже много лет.
Травник быстро задал Грошеву несколько обычных вопросов и, получив ответы, той же скороговоркой сказал:
— Дам вам травку, пейте ее три раза в день с убеждением душевным, что она поможет, — тогда поправитесь!
— Может быть, вы посмотрите мои анализы… рентген?
— Лишнее! Я не эскулап! Вот возьмите травку!
Он подал инженеру белый хрусткий пакет и еще раз повторил:
— Но… с душевным убеждением!
— Скажите: а в смысле диеты как?
— В смысле диеты?.. В смысле диеты, я думаю, эскулапы вам и без меня надоели. Кушайте что кушается! Только не наваливайтесь очень. Желаю доброго здоровья. Скажите там — пусть следующий идет.
Наступил неприятный момент вручения травнику денежного гонорара. Смущаясь и краснея, инженер спросил: