S.n.u.f.f.
Шрифт:
По полю ползали крытые серым полотном фургоны-труповозки с желтыми Спиралями Воскресения. Труповозок было много — стоило сощурить глаза, и начинало казаться, что это корабли под мечеными парусами, плывущие по зеленому морю.
Трупы еще валялись в траве. Они уже сильно распухли — то и дело долетал отвратительный запах распада.
— Как свиней, — с отвращением прошептала Хлоя.
Грыму вдруг вспомнилась свинья, лежавшая у колес перегородившего улицу самосвала. Он вытащил из кармана блокнот и записал в него пару строчек.
— Опять стихи пишешь?
Грым кивнул.
Несколько
Чем ближе подъезжала машина к Кургану Предков, тем больше вокруг становилось черных воронок от ударов человеческого оружия. Мертвых орков здесь не было, потому что с центра поля их уже убрали, но часто попадались фрагменты тел — руки, комья красно-синих внутренностей, изуродованные головы, наполненные гниющим мясом башмаки. Еще было много оркского оружия.
Встречались и следы не очень понятных событий, происходивших, видимо, в закутках и тупичках за летающими стенами.
Мимо джипа проплыли колышки с натянутой на них черно-желтой экстерриториальной лентой с мелкими буквами «s. n. u. f. f. line — please don’t cross». В огороженном квадрате лежала простыня из белого шелка, разноцветные подушки и несколько шампанских бутылок, на одну из которых был натянут розовый презерватив. Бутылки были неоткупоренными и, судя по золотым этикеткам, стоили весьма дорого. Грым сообразил, что курировавшие уборку ганджуберсерки не решились их подобрать, потому что не знали, действует ли еще предписание, запрещающее заходить за полосатую ленту.
Возле Кургана Предков стояли человеческие машины — такой же моторенваген, как у Грыма с Хлоей, и желтая землеройка со сверкающими ковшами на длинной стреле. Грым на всякий случай обогнул их подальше, но решился проехать мимо узкого и глубокого карьера, который землеройка успела вырыть у кургана. Внутри работала оркская команда, закидывая землей длинную траншею с трупами: землекопов не хватало, и к карьеру выстроилась очередь серых фургонов. Хоронили павших в несколько слоев — экономили место.
Дав Хлое глянуть вниз, Грым нажал на газ и остановился, только когда Курган Предков остался далеко позади.
— Там стояла ладья кагана, — сказал он. — Я тоже на ней был.
Он ожидал расспросов, но Хлоя только бросила:
— Значит, не врут.
— Чего не врут?
— Про кости предков под курганом. Наверно, много — вон как кладут плотно… Ой, а это что?
Грым увидел коричневый холм. Сначала он подумал, что это земля, вывороченная мощным взрывом. Но холм был слишком странных очертаний, и из него торчала какая-то желтая труба.
— Давай посмотрим! — попросила Хлоя.
Ни людей, ни орков рядом не было. Грым повернул машину.
— Это слон! — прошептала Хлоя, когда они подъехали ближе. — Коричневый слон!
— Не слон, а мамонт, — поправил Грым, — Их на нас с левого фланга бросили. Много пареньков здесь полегло…
Мамонт лежал на боку. Траву вокруг него покрывала черная запекшаяся грязь — оркская кровь, смешанная
У мамонта был распорото брюхо. Видимо, он поскользнулся в кровавой жиже, упал набок, а потом уже оркские герои добрались до его кишок.
Кишки, правда, оказались слишком прочными. Из длинной дыры в мохнатом животе торчали клочья красной биоткани, гофрированные трубы и провода, а за ними был виден темный металлический поддон, на котором оркское оружие смогло оставить только несколько царапин.
Потом стала видна морда мамонта с опавшим хоботом и лихо завернутыми бивнями. Его глаза были открыты — почему-то они выглядели настолько живыми, что в них страшно было смотреть.
А затем Грым увидел укрепленную на спине мамонта боевую платформу.
Воины до сих пор оставались в увешанной щитами кабинке. На них были кожаные латы, обшитые железными пластинами, и железные каски. Их лица и руки покрывали раны от оркской стали, в которых запеклась очень похожая на настоящую кровь, но назвать их мертвыми было бы преувеличением.
Вместо того, чтобы вывалиться из своей кабинки на землю, воины бесстыдно торчали из нее, словно огромные гвозди, вбитые в спину электрического зверя. Видимо, они были с мамонтом одним целым. Один из воинов до сих пор готовился метнуть копье, другой перезаряжал арбалет, а у третьего была оторвана голова, и из шеи свисали какие-то трубчатые пластмассовые ленты с металлическими вставками и красными жилами.
Грым отъехал от мамонта и остановил машину.
— Куда теперь? — спросил он.
— Поехали вон туда, — ответила Хлоя. — Видишь, где красное торчит.
— Там центральный фронт был, — сказал Грым и нажал на педаль.
На центральном участке осталось особенно много следов сражения — земля была изрыта ударами человеческого оружия, и ехать надо было острожно, чтобы колесо не провалилось в воронку.
Грым обогнул шеренгу лежащих на земле солдат в киверах и ярко-красных мундирах. Солдаты были манекенами, соединенными рамой с электрическим шлангом. Они были сделаны грубо и походили на поваленный бурей забор. Шеренга когда-то перемещалась на маленьких шипастых колесах, повторявшихся через каждые три куклы. Грым догадался, что здесь сражалось то самое человеческое каре, про которое он слышал, и штурмовикам ценой немыслимых жертв удалось отодрать от общей конструкции первый ряд.
Плотность огня на центральном участке была такой, что сбили несколько телекамер, случайно оказавшихся на линии полета снарядов. Вряд ли кто-то из бившихся здесь оркских героев остался в живых.
Мимо джипа проплыло несколько разоренных вампирских гнезд. В них видны были вампиры, наполовину высунувшиеся из-под земли — их, видимо, обесточило в тот момент, когда они готовились выпрыгнуть на поверхность. Виноваты опять были человеческие снаряды, перебившие кабель. У вампиров были большие желтые глаза, похожие на задние фары джипа, а под их черными плащами угадывались сложные рычаги и пружины. Они и сейчас выглядели жутко, а в дыму и полутьме вообще должны были сводить с ума.