S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера (сборник)
Шрифт:
– Ну слушай, что думает по этому поводу умный человек, – начал он. – Дело наверняка в ноосфере. Вся затея была на этом основана, значит, псевдособака тут и зарыта. Про ноосферу знаешь?
– Не, ну столько фантастики я не читал…
– Э, а туда же – спасать! Короче, это все мысли и идеи человечества, собранные в некое облако, скажем так, вокруг планеты. Невидимое, но действующее. Все изобретения или задумки картины или, там, книги, уже написанной или еще нет, – все там есть.
– Вроде большой библиотеки? –
– Пусть будет библиотека, – вздохнул Орех. Калуга мялся рядом, ковыряясь в носу. – И вот в одном шкафу этой невидимой библиотеки собралось слишком много книг одной тематики. Вот этой, – немолодой обвел рукой окружающий лес. Глухо ухнула сова в дебрях. Из полускрытого деревьями окна блочной пятиэтажки выглянула харя в противогазе и тут же скрылась. – И от этого изобилия мыслей и идей в одном месте образовалось пятно напряжения, от которого волны пошли по всей ноосфере, изменяя ее. Успеваешь?
– Я тебя!.. – Люмех вяло передернул затвор, обалдевший от объяснений.
Орех снова вздохнул:
– Сила есть, ума не надо… Ладно, продолжаю аналогию. Пол в библиотеке сильно прогнулся под шкафом с книгами, и остальные шкафы стали скатываться в эту дыру. Теперь понятнее? И книги там меняют название, в них точки появляются. Сечешь?
– А делать-то с этим что?
– Ну, парень, я думаю, тут обычные люди не помогут, надо искать кого-то из аутентичных существ.
– Кого?
– Болотного Географа в пальто!
Был вечер, почти стемнело. Деревья поредели, трава уступила мху. Люмех с Орехом и Калугой брели по колено в мутной черной жиже, воняющей тиной и тухлыми яйцами. Кругом ни звука, кроме хлюпанья жижи да назойливого писка комаров.
– Болотный? – нарушил молчание Люмех. – Он должен быть где-то рядом.
Калуга всхлипнул и вытер нос. Орех вздохнул:
– Не все так просто, парень. Вещи здесь не всегда то, чем они кажутся. Географ только называется Болотным, а живет он возле ЧАЭС. Такая, знаешь, огромная полосатая труба, видная отовсюду…
– А это что? – перебил Люмех.
Впереди, окруженная полусгнившим частоколом, стояла покосившаяся избушка, похожая на часовню. Окна приветливо светились, хотя одно и было заколочено крест-накрест толстыми балками. Приглядевшись, Люмех понял, что это крест, когда-то украшавший башенку часовни, от которой сейчас над крышей торчало только гнездо из разрозненных досок.
Болото плескалось уже выше колена, оставляя черные разводы на брезентовых штанах. За деревьями угадывалась улица.
– Я бы на твоем месте не торопился, – неуверенно сказал Орех.
Люмех уже шагал к избушке, вытягивая ноги из густой жижи.
– Это несложно, – бросил он через плечо.
– Это-то меня и удивляет. И ржавые волосы тебя не берут, и через «трамплин» ты только что прошел и даже не вздрогнул. Ты уверен, что не обладаешь никакими способностями?
Избушка выглядела древней, как мир.
– Может, ты просто не веришь во все это? – вздохнул Орех и побрел следом, увязая в грязи все глубже. Калуга чавкал следом, меся сапогами покрытую ряской жижу. – Или не читал книг с точками?
Люмех погрузился уже по грудь. Он уперся ладонями в заросший травой берег и подтянулся, с трудом вытягивая тело из вонючей грязи. Болото нехотя, с протяжным хлюпом, отпустило его. Люмех выпрямился и взялся за ручку покосившейся двери.
– Говорила мне мама: не читай фантастику, классику читай, – вздохнул он.
Орех и Калуга замерли на пороге низкой длинной комнаты.
Их уже ждали: стоящий посередине деревянный стол был накрыт на четверых. Запотевшая бутылка водки возвышалась над алюминиевой кастрюлькой и миской с дымящейся вареной картошкой, густой запах сарделек плыл по комнате.
– О’кей – сказал Патрикей, – Люмех подсел к столу, взял одну из щербатых, серого фарфора тарелок, недрогнувшей рукой положил себе несколько картофелин, три сардельки, подвинул газету с помидорами, огурцами, зеленью.
– Лучшая похвала хозяину – отдать должное его трапезе, – прозвучал из угла ироничный голос.
– Присоединяйся, – буркнул Люмех с набитым ртом.
Из тени русской печки, занимающей полкомнаты, выступила фигура.
– Баба в Зоне? – воскликнул Орех, и они с Калугой переглянулись.
Высокая женщина в длинном расстегнутом пальто, под которым виднелся камуфляж, прихрамывая, подошла к бывалым и с разворота дала Ореху ногой в челюсть.
– Для вас – госпожа Инна Дмитриевна Ягель! – рявкнула она.
Голова Ореха мотнулась, сам он, вскрикнув, схватился за щеку, вылупившись на женщину. Нога Инны Дмитриевны от кончиков пальцев до колена была убрана в гипс.
Инна Дмитриевна вернулась к столу, подволакивая загипсованную ногу. У нее было смуглое морщинистое лицо с крючковатым носом, седые волосы зачесаны назад и собраны в аккуратный пучок на затылке.
– Садитесь, коли пришли, не маячьте там, – велела она бывалым. Мужики осторожно приблизились, стараясь держаться от хозяйки подальше.
– А мужик твой где, Географ-то? – спросил Люмех, вытирая руки о штаны. По бревенчатым стенам избы висели карты – физическая, политическая, топологические; б ольшая часть их была покрыта карандашными пометками.
Инна Дмитриевна покачала головой, словно дивясь тупости вопроса.
– Я и есть Болотный Географ, – заявила она. – Всю жизнь занимаюсь изучением топологии аномальных явлений. У меня имеется диплом Французского Географического общества, между прочим. Вон висит.