S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется! (сборник)

Зонис Юлия

Стальной гигант считался мирной зоной, и на территории категорически воспрещалось любое оружие. Петляя по многочисленным коридором и отсекам, Дрессировщица уверенным шагом бывавшего здесь человека направлялась прямиком в кантину «У Шивы». Жикар послушно двигался следом, не забывая глазеть по сторонам, – многое из встреченного по пути через палубы было для механика явно в диковинку.

Наконец, разглядев знакомую вывеску «У Шивы. Вход только с пустым желудком и большим кошельком!», Дрессировщица переступила порог таверны и на мгновение остановилась, изучая открывшуюся взору картину. Сколько она не бывала тут – пару сезонов, три? Многое поменялось, помещение явно пережило несколько перестановок. Неизменными остались

лишь многочисленные посетители и запах. Непередаваемый аромат всевозможных кушаний и яств, на которые был так щедр хозяин. Дела у Шивы явно шли в гору, что немудрено, при его-то талантах. Просторное помещение, уставленное бочками с положенными на них круглыми столешницами, было забито людьми и прочими разношерстными обитателями Циркезонья. Из глубины доносилась необычная беззаботная музыка, которую выводил квинтет муталисков, зажимавших усищи-струны между цепкими нижними ложноножками. Стены и потолок украшали старинные вымпелы, артефакты и прочая всячина, в качестве залога оставленные сталкерами и самоходами, когда было нечем заплатить за еду. Имелись тут и трофейные головы устрашающих созданий, чьи хмурые морды скалились на посетителей с оструганных деревяшек. Среди них выделялась одна посвежее, увенчанная громадным рылом и косой печатью на лбу «За долги».

Полной грудью вдохнув дразнящие обоняние ароматы, Дрессировщица поискала глазами барную стойку. За длинной изогнутой доской, плашмя положенной на внушительные пузатые бочки, восседал многорукий человечек, деловито дергавший за тянущиеся к нему со всех сторон лески, словно паук, плетущий паутину. Жикар уже некоторое время блуждал взглядом по потолку, с профессиональным интересом наблюдая за этим процессом. Сквозь кумар изредка проступала сложная система шестеренок и ферм, к которым крепились длинные манипуляторы и багры на подвижных шарнирах, ловко подносившие выпивку и подносы с закусками довольно галдящим посетителям. Каждая такая «рука», в свою очередь, соответствовала леске в ручке у расторопного «бармена».

Из титанов за стойкой высовывались начищенные водопроводные краны, рядом с компанейски позвякивающей на крючках питейной тарой всех размеров – начиная от ведрообразных и заканчивая миниатюрными, с наперсток. Ни одно из названий напитков, выведенных на емкостях подтекшей белой краской, не было знакомо Дрессировщице – кантина явно успела расширить перечень поставщиков.

– Рита! Девочка моя! Сколько лучей и рентген!

Хриплый басовитый оклик заставил девушку оторваться от созерцаний и повернуться к распахнувшимся дверям кухни, из которых величественно выплыл хозяин заведения – Шива и, заприметив новых посетителей, так и застывших при входе, гостеприимно раскинул руки. За свою тучность, гладкокожесть и многорукость – целых три пары, уютно покоящихся на необъятном животе, – легендарный шеф-повар кантины и получил свое прозвище.

– Привет, старый гурман. Рада видеть тебя в добром здравии. – Дрессировщица шагнула навстречу, и Шива заключил ее в свои многорукие объятия. – Это Жикар, мой компаньон и мастер на все руки.

– Па-ап, у нас опять приправа закончилась, – возникшая рядом с дородным поваром рыжеволосая девушка о шести руках вопросительно взглянула на родителя и улыбнулась гостям. Жикар поежился. – Рита, привет!

– Как же ты выросла! – улыбнулась Дрессировщица. Да, давненько она здесь не была.

– Роза, это не может подождать? – ворчливо поинтересовался отец. – Пусть хоть раз что-нибудь произойдет без моего участия.

– Ладно-ладно, я на кухне.

– Надеюсь, вы проголодались? Какими судьбами в наших краях? Увы, последние новости, которые мне довелось услышать, были не свежее болотной редьки после тушения. Рассказывайте, рассказывайте!

– Решили сменить обстановку на зимний сезон, работа закончилась, а деньжат, наоборот, подкопилось. Да и подустала я от Циркезонья, – ответила охотница,

и Жикар согласно кивнул. Они давно условились никому не болтать об истинной цели их далекого путешествия. – А что тут у вас? Что за митинг у входа?

– Дележка, – пригласив гостей и примостившись на стул у свободного столика, шеф-повар откинулся на спинку, сложив на животе три пары рук. – Территориальные войны. Барук – местный авторитет, переживает не лучшие времена. Поставки угля и прочей горючки для «Ковчега», на котором он и выбился, стали падать. Из-за моря идут тревожные вести. Вдобавок моя пигалица хочет выскочить за сына егерского главаря, будь он неладен. А я как бы под крышей Барука, сама понимаешь – никак.

– Дети быстро растут. – Дрессировщица сняла старую ковбойскую шляпу и положила на столик перед собой.

– Чужие, – фыркнул в усы шеф. – У нас тут два враждующих лагеря. Да и мне такое родство вот где сидит. Своих вшей полная маковка. Самоходы брешут о заварухе в секторе Урановых Шахт. Много беженцев, а лодчонка у нас не резиновая, сама понимаешь.

– Мы как раз туда направляемся, – кивнула Дрессировщица.

– Вечно тебе не сидится. Всегда лезешь в самое пекло.

– Дочке нотации читай. А мне нравится, – собеседница упрямо тряхнула небрежно остриженным каре иссиня-черных волос.

– Чего ты там забыла?

– Дело, – уклончиво ответила охотница. – Так что с углем?

– Так вот, – продолжал Шива. – Когда кошелек стал уже конкретно худеть, Барук положил глаз на местный заповедник. Лес, охотничьи угодья, все дела. Начали потихоньку древесинкой да торфом разживаться, вот только местным это не понравилось.

– Местные? – Дрессировщица подняла брови, наблюдая, как подрагивает огонек в склянке-светильнике, над которым она водила пальцем.

– Егерская община, – кивнул Шива. – Сидели до поры, никого не трогали. Охраняли незараженный сектор, животину разводили. Потом, правда, лешаки приблудились, но на них там быстро управу нашли. Ну а как Баруковы хлопцы полезли лес вырубать, ощетинились, ясное дело. Пару раз уже людей не досчитались. Егеря отнекиваются, валят на лешаков – дикие, мол, так чего без спросу соваться. Но дураку понятно, откуда ноги растут, сами они хлопцев почикали, – шеф-повар вздохнул. – У многих здесь бизнес, включая меня. Поэтому от новой сделки много чего зависит. Барук выкупит часть егерских угодий на их выбор, а другие трогать не станет. Не знаю, чем все закончится, но заказ на банкет самый большой в этом сезоне, – глазки шеф-повара жадно блеснули, и Дрессировщица интуитивно поняла, что разговор переходит к сути. – Любимое блюдо Барука – слизень-короед тушенный в реакторе со скумрепками по-клаштарски.

– Шива, имей совесть, мы же только приехали. Я в отпуске.

– Тебя мне посылает само провидение! Банкет только завтра вечером, успеете отдохнуть, – невозмутимо сказал шеф. – Вам выделят лучшую каюту, отоспитесь. И с утречка…

– Я работаю с живностью другого сорта, – схватилась за последний аргумент Дрессировщица, – и я не разносчик еды. Отправь своих побегушников.

– Да брось. Ты же не откажешь в услуге своему старому Шиве, – повар молитвенно сложил ладони всех рук, на мясистых пальцах которых сверкнули недешевые перстни. – Ну? А уж монетой я тебя не обижу. К тому же с вами отправится Рецептер.

– Кто? – удивленно переспросила девушка и убрала со стола шляпу, давая официантке расставить перед собеседниками ягодный пунш.

– Рецептер – личный кулинар Барука. Специалист по специям и мастер разделки, – в голосе Шивы послышались ревнивые нотки. – Он проверит качество слизней на месте, да и вам меньше мороки. Приготовление короедов Барук доверяет только ему.

– Вот сам бы их и ловил. – Дрессировщица вздохнула и переглянулась с Жикаром, который, не встревая в разговор, продолжал поглядывать на потолок, где носились руки-манипуляторы. – Ты неисправим.