Сабай вместо музыки
Шрифт:
Конечно, в тот же вечер пригласили Эмму в гости, на суп из белых грибов, поблагодарить за заботу о кошках.
Эмма, студентка Венской консерватории, – наша коллега. Невысокая, с ассимметричной стрижкой, с порывистыми мальчишескими ухватками и высоким исполнительским темпераментом, она импонирует нам куда больше, чем предыдущая скрипачка, нежная избалованная моделька, которая все играла в стиле «мана-мана» и без конца ныла. Юная Эмма более стойко принимает жизненные невзгоды и бытовые неурядицы.
Едва стемнело, как она появилась в новеньких синих «фишерманах» – так называются специальные тайские широкие штаны. Как вся тайская одежда, они совсем не элегантные. Но до того удобные, что аж завидно. Сплошной сабай-сабай.
– Купила сегодня в Натоне, очень дешево, – похвасталась она. – Всего сто бат.
– Куплю такие же, – немедленно решила я, разливая коричневый ароматный супчик.
– Боровики сами собирали в тайге, – объявил Саша. – Попробуй.
– Ну, колись, как дела в музыкалке, – приступаем мы.
Девушка, скорчив гримасу, безнадежно махнула рукой. Все ясно: вот и у нее начались проблемы с директором школы.
…Он появился у нас недавно.
Тогда я не сразу поняла, что низенький щуплый дедок, с крашенными в радикально-черный цвет волосами, в стиле «смерть в Венеции», и есть «новая метла». Полдня он скромно сидел в фойе, из угла наблюдая за вялотекущей будничной жизнью тайской музыкалки, и только потом приступил к знакомству с преподавателями.
– Кун Нан, – протянул он мне руку. («Кун» – вроде как «господин»).
– Как, простите?
– У меня есть и австрийское имя – Йозеф, но я взял себе тайский никнейм, – пояснил он. – Слишком давно живу в Таиланде.
Знакомства ради Кун Нан пригласил нас с мужем в тайский ресторан на Ламае.
Захватив нас из дома на черной машине, он вырулил на круговую дорогу, попутно делая любопытные замечания:
– А вот тридцать лет назад здесь не было никакого шоссе.
– Вообще дороги не было? – изумились мы.
– Была, но гравийная.
– Насколько мы знаем, тридцать лет назад здесь жили только рыбаки и хиппи. Неужели вы хиппи?..
Кун Нан кивнул с печальной улыбкой.
Да, первые островные бизнесмены вышли из хиппи, и до сих пор в тощих татуированных стариканах с седыми косичками, хвостиками или дредами проглядывает их растаманское прошлое. Но меньше всего напоминал хиппи этот европейский респектабельный дедуля.
– Ни туристов, ни отелей, ни электричества, ни машин не было, – продолжал он воспоминания.
– Машин не было?! – не поверила я, покосившись из окна на бесконечную вереницу автомобилей, моторбайков, макашниц на колесах и прочих беспредельщиков, забивших до отказа узкую дорогу и беззастенчиво нарушающих, кто во что горазд.
– Гаишников на них нет, – заворчал Саша. – Полиция тут для того, чтобы штрафовать байкеров без шлемов.
– Да-да, пятьсот бат с человека, – кивнул Кун.
– Нет, всего триста, – возразила я. – У нас недавно друга оштрафовали.
– Ну, это промоушн-акция, – пошутил Кун. – Нормал прайс пятьсот.
Мы одобрительно расхохотались.
Ресторан Кун Нан выбрал на самом песке Ламайского пляжа.
– Здесь я и жил тридцать лет назад, примерно в такой хижине, – он кивнул на треугольные фольклорные бунгало с крышами из кокосовых листьев, рядком выстроившиеся вдоль берега. – Кстати, с Ламая началась застройка Острова.
…Я представила себе невысокого «фаранга», сидящего в позе лотоса на пороге бунгало, затягивающегося марихуаной и глубокомысленно взирающего на мятежный прибой волн, – в этой стороне Острова почти всегда ветрено, – и никак не могла увязать этот образ с нынешним, добропорядочным дяденькой.
К нам присоединился еще один австрийский богемный седоватый супермен.
– Познакомьтесь с моим другом Людвигом, – представил нам Кун.
Седой Людвиг оказался ударником джазового оркестра. Всю трапезу он виртуозно стучал на всем подряд: на столе, на коробочке с зубочистками, на перевернутых стаканах.
Каждый заказал себе по пиву и по том-яму. Ну очень остро.
…Мы с Сашей меж собой называли его Куном Иосифом, или просто Куном, хотя меньше всего тот походил на тайца: преувеличенно интеллигентный, обладающий аристократическими манерами, европеец. И вообще птица важная.
Мы разведали, что пианист по образованию, он много лет преподавал в Вене. По совместительству продюсер, Кун Иосиф успешно подрабатывал в Бангкоке организацией оркестровых концертов для Его Королевского Величества.
Мы поразились обилию откуда ни возьмись появившихся в школе преподавателей, да весьма приличного уровня, – пианистов, гитаристов, скрипачей, даже одного дирижера. Чудесным образом Кун притащил их из музыкальной Мекки – из Вены. Школа сразу торжественно переименовалась в социальных сетях в Австрийско-тайскую академию.
При этом по-прежнему стояла полупустой: учеников на маленьком тропическом Острове Чунга-Чанга не прибавилось. Разве что капризные отпрыски «новых русских», с которыми никто не брался заниматься, кроме меня (и то от безысходности).
Однако Кун принципиально не вдавался в преподавательский процесс. Свое руководство школой он осознавал, как организацию рекламных концертов по школам и торговым центрам. Все эти мероприятия заканчивались тусовкой всего трудового коллектива в каком-нибудь недорогом тайском ресторане.
…Первым взбунтовался старый барабанщик. Как оказалось, Кун пообещал оплатить билеты, апартаменты, подогнать учеников и организовать халтуру по отелям, но ровным счетом ничего из этого не выполнил.
Затем Куна вычеркнул из жизни гитарист: с месяц провалявшись без учеников на пляже, послал директора куда следует, а сам уехал восвояси домой, в Европу.