Сабина на французской диете
Шрифт:
— Где ваша машина? — вслух спросил Тверитинов, резко обернувшись к Сабине.
— Возле вашего дома, — покладисто ответила та.
Ему не нравилось, как она выглядит: блуждающая улыбка, глаза с поволокой… Вероятно, рассчитывает на продолжение свидания. Разве могло прийти ему в голову, что всему виной полный желудок? Сабина наелась, и ей было хорошо.
— Мы что, все так здесь и бросим? — спросил Максим, осторожно опуская поврежденную руку вниз. Стало заметно, что она аккуратно перевязана бинтом. — Наверное, нужно вызвать уборщиков…
— Не
Почти в тот же миг входная дверь распахнулась во всю ширь и стукнулась о стену. На пороге возник коренастый мужчина в лыжной куртке, накинутой поверх сильно поношенного спортивного костюма. На ногах у него были расшнурованные ботинки, круглые глаза горели фанатичным блеском. Он выглядел лет на сорок пять, однако уже имел лысый череп. Только над ушами остались островки пуха, торчавшие в стороны и делавшие его похожим на филина. Тяжелые черты лица, белесые ресницы и мощный подбородок могли бы придать ему устрашающий вид, если бы не нос картошкой. Вероятно, этот нос был задуман специально для того, чтобы сигнализировать всякому, с каким милягой он имеет дело.
— Новые кресла сгорели?! — крикнул лысый таким ужасным голосом, что Сабина невольно отшатнулась.
— Это наш завхоз. Роман Валерьянович Попков, — вполголоса сказал Максим, приблизившись к ней и предоставив Тверитинову самому давать объяснения. — Бывший военный. Служил в пехоте. До сих пор любит отдавать приказания и составлять рапорты. К женщинам относится уважительно.
— О, дама! — воскликнул тем временем завхоз, заметив Сабину. — Вы случайно не пострадали? Нужно было в первую очередь вывести дам на улицу, — укорил он Тверитинова.
Тот в ответ неопределенно хмыкнул. Потом махнул рукой и представил:
— Это моя новая помощница Сабина Брусницына.
— Очень рад, я здешний завхоз Роман Валерьянович, — шаркнул ногой тот. — Для вас — просто Роман.
Тверитинов похлопал его по плечу и сказал:
— Что ж, вручаем тебе бразды правления. Сейчас подъедет милиция, будут разбираться, что произошло.
— Да, блин, совершенно ясно, что здесь произошло! — раздался громкий и наглый голос, заставивший Сабину развернуться на сто восемьдесят градусов.
Позади них стоял не кто иной, как Боря Чагин, бригадир. Жидкая рыжая челка в беспорядке, пегая щетина выглядит неопрятно. И как ему только удается быть «первым парнем на деревне»? Впрочем, для того чтобы играть женскими чувствами, достаточно иметь сильный характер и быть уверенным в собственной неотразимости.
Возможно, это именно ОН запирается время от времени в кафельной комнате, надевает респиратор и хирургические перчатки, берет в руки пинцет и раскрывает «дипломат»… Что у него в «дипломате»?!
«Пахло чем-то отвратительным. Паленой тухлятиной…»
— Какой-то козел разбил окно на первом этаже, залез внутрь, вломился в мой кабинет и поджег корзину с мусором. Причем поставил ее на стол, скотина…
— Это твоя версия, — осадил его Тверитинов. — И с какой стати залезли именно в твой кабинет? Хотелось бы мне знать.
— Да потому, — напористо ответил тот, — что мой кабинет самый ближний к выходу. Мелкое хулиганье… Наверняка молодой безмозглый говнюк! И он ведь сюда не воровать пришел, а выкобениваться!
Его гневная тирада звучала весьма убедительно. Можно было принять эту версию, если бы не его глазки. Круглые зеленые глазки Чагина тревожно бегали по сторонам, и Сабина неожиданно подумала, что он знает, кто забрался в его кабинет и зачем. Уж точно не для того, чтобы сжечь корзинку с бумагами. Она удивилась собственной проницательности, кашлянула и неожиданно для всех спросила:
— У вас лично ничего не пропало?
Чагин повернулся к ней и посмотрел так, будто только что заметил. В тот же миг медленная улыбка раздвинула его губы, обнажив краешек белых зубов — крепких, как у собаки. Он приготовился отпустить какое-то замечание — вероятно, не слишком приятное, — но споткнулся о тяжелый взгляд Тверитинова и неловко сказал:
— Ничего у меня не пропало. Да и нечему там пропадать! Что у меня есть-то?
— А почему сигнализация не сработала? — скандальным голосом спросил завхоз, подтягивая штаны. Они пузырились на коленках и вообще выглядели не слишком изящно.
— Потому что внутри еще кое-кто оставался, — процедил Максим. — Кое-кто, перебравший пива! Разумеется, он будет наказан, — Колька, что ли? — не поверил Роман Валерьянович и хлопнул себя руками по бокам. — Безъязыков? Может, это он, того… Сигаретку затушил не там, где следовало?
— В моем кабинете? — переспросил Чагин, кинув осторожный взгляд на Сабину, которая отчего-то не могла оторвать от него глаз. Плащ она расстегнула, и испорченную юбку было отлично видно. — А вас чего, пожарники окатили? Если ноги мокрые, то как пить дать заболеете.
— Черт, это я виноват! — спохватился Максим. — Сабина, пойдем скорее, сядешь в машину.
— Я поеду вслед за вами, — заявил Тверитинов не терпящим возражений тоном. — Сабина подвезет тебя к дому, а я подвезу ее до ее собственного автомобиля.
Максим некоторое время переваривал информацию, после чего неохотно согласился:
— Ладно, давай так. Если Сабина не против.
Они вышли из офиса на темную стоянку, под порывы холодного ветра, задиравшего одежду.
— Это же логично, — продолжал вслух рассуждать Тверитинов. — Как иначе она доберется до дому? Ее машина в моем дворе, верно?
Сабина их не слушала: она стучала зубами и мечтала о горячей ванне. Максим ей очень нравился, и, возможно, в другое время она с удовольствием смаковала бы эту симпатию. Но сегодня случилось столько всего, что на чувствах просто некогда было сосредоточиться. Взять хотя бы те ужасные подозрения, которые она черпала из дневника Ани Варламовой. И вот еще что! Она забыла спросить у Максима, когда Аня уволилась и сколько вообще проработала на том месте, которое теперь занимает она сама.