Саблями крещенные
Шрифт:
— Кара-Батыр принадлежит к княжескому татарскому роду, поэтому тоже сможет свидетельствовать как дворянин, — подсказала ему графиня де Ляфер.
— А ему, достойному воину, есть о чем свидетельствовать, — подтвердил маркиз.
Сам «достойный воин» стоял рядом с де Моле с факелом в руке, так что пламя едва не касалось его волос. Он ждал приказа своей повелительницы.
Диана и маркиз переглянулись. Как и было условлено, маркиз поднялся со своего стула и, заявив: «Мне не о чем говорить с этим злодеем, я вернусь только для того, чтобы объявить ему наш приговор», вышел.
60
Несколько
— Как вам эта изысканная пытка, граф? — спокойно, жизнерадостно поинтересовалась графиня.
— Чего вы хотите от меня?
— Вот они, превратности судьбы: еще два часа назад вы готовились погубить в страшных муках меня, теперь вам приходится готовиться к собственным мукам.
— Перед гибелью я прокляну вас так же, как проклял своих палачей — короля, папу и руководившего следствием королевского канцлера Гийома де Ногаре — великий магистр Жак де Моле. Надеюсь, вам не нужно объяснять, что с ними произошло?
— Папе Клименту он предрек смерть в течение сорока дней, и тот умер на тридцать седьмой. В отведенные им сроки погибли так же Гийом де Ногаре и король Филипп Красивый. Были убиты Флуаран — дворянин, раскрывший сатанинство ордена тамплиеров [22] , а также принимавший участие в следствии королевский казначей. Я никого не забыла, достойнейший из достойных? Чем вы хотите удивить меня? Историю ордена и всего, что с ним связано, я знаю не хуже вас.
22
Исторические факты свидетельствуют, что разоблачение, а затем и разгром ордена тамплиеров начались с доноса дворянина Эстье де Флуарана, который, будучи приговоренным к казни, находился в одной камере с бывшим монахом-тамплиером.
— Вы слишком храбритесь, — помотал головой граф.
— Меня смешит ваше стремление приравнять свое жалкое влияние в этом мире к могущественному влиянию того, настоящего великого магистра, Жака де Моле. Уж вам-то должно быть известно, что мой род, как и мой замок, напрямую причастен к судьбе тамплиеров.
— Так почему же вас смешит мое стремление приравнять себя к своему предку?
— Уже хотя бы потому, что гроссмейстер ордена Жак де Моле предком вашим никогда не был.
— У-у, выкидыш шайтана… — проскрипел зубами Кара-Батыр, не отказав себе в удовольствии пройтись пламенем по рано поседевшей бороде графа.
Великий магистр поднял голову и с ненавистью уставился на графиню.
— Что вы можете знать об этом?! — почти прорычал он. — Вам ли копаться в моей родословной?
— Не все. Но кое-что мне все же известно. Никакого отношения к роду де Моле вы не имеете. В одной из швейцарских тюрем вы были записаны как Клод Дуартье, обвиненный в ограблении виконтессы де Семпо, с которой к тому же прелюбодействовали; и в нескольких других преступлениях. Вас ожидала смертная казнь. Но потом вас помиловали, а еще через год вы бежали.
— Это ложь!
— В камере смертников вы, как и ваш предшественник
Диана саркастически улыбнулась, словно само стремление Клода Дуартье отыскать сокровища казалось ей занятием презренным, и, не выдержав паузы, позволявшей пленнику что-либо возразить, спросила:
— Я знаю не все? Не стесняйтесь, Дуартье, исповедайтесь. Преданный вами тамплиер на том свете простит вас. Что же касается меня, то мчаться к королевскому судье я не собираюсь.
То, что он услышал от Дианы де Ляфер, потрясло лжеграфа сильнее, чем ожидание неминуемой казни. Несколько минут Клод Дуартье пребывал буквально в шоке. Меч над его головой то взмывал ввысь, то вдруг так решительно опускался, словно «граф де Моле» (Диана решила так и называть его впредь, поскольку свыклась с его вымышленным именем) хотел покончить жизнь самоубийством.
— Откуда вам известно все это? — наконец обрел он дар речи.
— Вы имеете в виду историю негодяя де Флуарана? — издевательски поинтересовалась графиня.
— Нет, я имею в виду историю другого негодяя.
«Остатки некоего благородства у этого человека все еще сохранились», — подумала де Ляфер, однако высказывать эту похвалу вслух не спешила.
— Вам прекрасно известно, кто мой супруг и какой доступ он имеет ко многим документам, для всех остальных смертных недоступным, в том числе и к зарубежным архивам. Как видите, я с вами откровенна, граф Артур де Моле, он же великий магистр несуществующего лжеордена.
— Да уж, предельно откровенно, — мрачно согласился де Моле, собравшийся так и уйти в мир иной с этим украденным именем.
— Кстати, вы знаете, что рыцари тайного ордена уже напали на ваш след, и можете не сомневаться, что если бы вы оказались в их руках, то пытки, которым подвергаетесь сейчас, показались бы вам детской щекоткой, мой прелюбодейный соблазнитель престарелых виконтесс.
— Прекратите издеваться надо мной! — не сдержался де Моле.
— Успокойтесь, это продлится недолго. Если, конечно, я не решу, что вас лучше выдать членам тайного ордена. А, граф Кара-Батыр? Стоит брать грех на душу? Пусть им займутся настоящие тамплиеры.
— Как прикажете, повелительница.
— Зачем? — забеспокоился Артур де Моле. — Только не это.
— …Одним из которых является сам маркиз де Норвель, — добивала его графиня. — Только он пока не знает, кто вы на самом деле и кто предал его собрата по ордену. Как видите, я тоже умею оставаться благородной, — рассмеялась графиня. — Вот, пожалуй, и все. Поговорили. Вас выведут во двор и повесят за ребро на вбитом в стену крюке. Есть тут у них такое местечко и такой крюк. Говорят, вы будете на нем семнадцатым. Врут, наверное.