Сад костей
Шрифт:
Оглядев его, Хепзиба проворчала:
— Какого же это джентльмена заботит ребенок без отца?
— Мадам, мы студенты-медики. Нас заботят все дети.
— О-хо-хо, ну и дела! — рассмеялась Хепзиба. — Я могу показать вам тысяч десять других, если вы уже закончили с этой.
Норрис зажег свечу возле очага.
— Роза, поднесите девочку сюда. Здесь я смогу получше рассмотреть ее.
Девушка передала ему Мегги. Доверчивыми глазами малышка наблюдала за тем, как Норрис, развернув одеяльце, осмотрел ее грудку, ощупал животик. Роза заметила, что у него уже надежные и уверенные руки, как у настоящего доктора, и представила, как юноша будет выглядеть годы спустя, с посеребренными сединой волосами, с мудрыми,
— Норрис тщательно осмотрел Мегги, пухлые бедра девочки свидетельствовали о том, что питается она хорошо. Но ребенок кашлял, а из носика тянулись нити прозрачной слизи. Похоже, жара у нее нет, — заметил
Норрис. — Однако нос заложен.
Хепзиба возмущенно фыркнула.
— У всех малышей так. В Южном Бостоне нет ни одного дитяти без соплей под носом.
— Но она совсем маленькая.
— Она ест даже больше, чем нужно. И за это мне тоже следует доплатить.
Запустив руку в карман и вытащив оттуда горсть монет, Венделл вложил их в ладонь кормилицы.
— Вы получите еще. Но только ребенок должен быть здоровым и сытым. Вы поняли?
Хепзиба уставилась на монеты. И ответила с ноткой уважения в голосе:
— Будет, сэр, будет. Я позабочусь об этом.
Пораженная его щедростью, Роза взглянула на Венделла.
— Я найду способ отплатить вам, господин Холмс, — тихо пообещала она. — Клянусь.
Не стоит даже говорить об этом, — возразил Венделл. — Прошу извинить нас, мы с господином Маршаллом должны побеседовать наедине.
Он посмотрел на Норриса, и оба молодых человека вышили наружу, в переулок.
— Не один, а целых два джентльмена за тебя платят. — Взглянув на Розу, Хепзиба понимающе усмехнулась.
–
Похоже, ты девица не промах.
Это ужасное место! — воскликнул Венделл. — Даже если эта женщина хорошо кормит ребенка, ты только взгляни на нее! Она омерзительна. И вся здешняя округа, и эти доходные дома, они просто кишат заразой.
И в них полно детей, подумал Норрис, глядя в переулок на окна, за которыми горели свечи. Всех этих детей не сосчитать, и каждый из них уязвим, как малышка Мегги. Молодые люди, дрожа, стояли у двери Хепзибы — за то время, пока они были в помещении, на улице заметно похолодало.
— Ей нельзя здесь оставаться, — согласился Норрис.
— Вопрос только в том, есть ли у нас выбор, — отозвался Венделл.
— Розе она родня. Она лучше всех позаботится о ребенке.
— Роза не может ее кормить. И если она права насчет всех этих убийств, если ее и вправду преследуют, тогда ей стоит держаться от ребенка как можно дальше. И она это знает.
— Отчего у нее сердце и разрывается, ты же сам видишь.
— Но она достаточно проницательна и понимает, что это необходимо. — Венделл посмотрел в переулок, наблюдая, как пьяный человек, пошатываясь, вышел из какой-то двери и нетвердой походкой поплелся в противоположную сторону. — Она достаточно находчивая девушка. Ей приходится быть смышленой, чтобы выжить на улице. Сдается мне, что Роза Коннелли способна уцелеть в любых обстоятельствах и при этом позаботиться о своей племяннице.
Норрис подумал о захудалом доходном доме, где они разговаривали. Вспомнил комнату, кишевшую насекомыми, чахоточного больного в углу и устланный грязной соломой пол. «Смог бы я провести хотя бы одну ночь в этом месте?» — спросил он себя.
— Поразительная девица, — добавил Венделл.
— Я начал понимать это.
— И, кстати, довольно красивая. Даже в лохмотьях. — Я тоже это заметил.
— Норрис, что ты собираешься с ней делать?
Вопрос Венделла застал юношу врасплох. И действительно — что он будет с ней делать? Нынче утром он намеревался выставить ее на улицу с несколькими монетами и наилучшими пожеланиями. А теперь понял: он не сможет выгнать Розу, особенно когда кажется, будто весь мир против нее. А еще он беспокоился о ребенке. Кому не понравится такое безмятежное улыбающееся дитя?
— Как бы ты ни решил, — заметил Венделл, — даже если прогонишь ее, судя по всему, ваши судьбы связаны.
— О чем ты?
— Вестэндский Потрошитель преследует вас обоих. Роза полагает, что он следит за ней. Ночная стража считает, что он — это ты. Пока его не поймали, никто не сможет жить спокойно — ни ты, ни Роза… — Венделл обернулся и посмотрел на дверь Хепзибы. — Ни ребенок.
26
Так вот, оказывается, как можно сколотить состояние, думал Джек Берк, тяжело ступая по Водной улице. На нем были лучшее пальто и чистые сапоги. Не нужно болтаться в темноте, уворачиваясь от пуль, или приходить домой в грязной, пропахшей мертвечиной одежде. Наступила зима, земля окаменела от холода, и теперь весь товар будет идти с юга в бочках с ярлыками «Соленья», «Мадейра» или «Виски». Хорошенькая неожиданность подстерегает мучимого жаждой воришку, который тайком проберется в хранилище, чтобы спереть одну из таких бочек. Дрожа от нетерпения, бедолага взломает крышку, но вместо виски обнаружит лишь обнаженный труп, плавающий в рассоле.
После этого уже вряд ли захочется выпить.
Слишком много таких бочек стало прибывать из Вирджинии и обеих Каролин. Весь товар, независимо от пола и расы, с радостью принимали в любой медицинской школе — неутолимый аппетит год от года только возрастал.
Джек видел, как идут дела. Он не раз замечал эти бочки во дворе у доктора Сьюэлла и прекрасно знал, что в них нет никаких соленых огурцов. Соперничество обострялось, и Джек уже представлял себе, как паровозы с бессчетным количеством вагонов, под завязку загруженных бочками, доставляют южан-покойников по двадцать пять долларов штука в анатомические залы Бостона, Нью-Йорка и Филадельфии. Разве можно состязаться с ними?
Гораздо проще зарабатывать так, как сегодня, — при свете дня прохаживаться в чистых сапогах по Водной улице. Не самая лучшая местность, конечно, но вполне сносная для торговцев — этим ясным прохладным утром они уже выбрались на улицу со своими телегами, заполненными кирпичами, бревнами или тканями. На этой улице живет рабочий люд, и мастерская, в которую он направляется, наверняка обслуживает вкусы и нужды работяг.
Однако за пыльным стеклом был выставлен роскошный сюртук — такой едва ли понадобится рабочему человеку.
Сшитый из великолепной темно-малиновой ткани, украшенный золотым кружевом, этот сюртук заставлял прохожего остановиться прямо посреди улицы и помечтать о лучшей жизни. «Даже ты можешь выглядеть принцем», — как бы говорил он. Торговцу вряд ли понадобится такая вещь, и портной, конечно же, знает об этом, однако на витрину он выставил именно ее, словно хотел объявить: эта мастерская должна находиться в другом, более подходящем месте.
Когда Джек вошел в мастерскую, на двери звякнул колокольчик. В помещении были выставлены куда более простые наряды: хлопковые рубашки, панталоны и короткое прямое пальто из темной ткани. Далее портной, страдающий манией величия, вынужден удовлетворять насущные потребности своих заказчиков. Пока Джек вдыхал аромат шерсти и едкий запах красителей, из подсобного помещения вышел темноволосый мужчина с аккуратно подстриженными усиками. Он оглядел Джека с ног до головы так, словно мысленно снимал мерки для костюма. Он сам выглядел весьма элегантно в пиджаке, который был идеально подогнан к изящной талии, будучи не особенно рослым, мужчина держался преувеличенпо прямо — так обычно ходят люди, слишком много понимающие о собственной стати.