Сад Лиоты
Шрифт:
Он поднялся и подошел к Энни, слегка обнял ее за плечи.
— Я не знаю, чем твоя мать обидела тебя, — шепнул он. — Но мне все равно очень жаль.
— Я как-нибудь переживу.
— Знаю. — Он поцеловал ее в щеку.
Нора принесла в комнату пальто Фреда. Когда он помог жене надеть верхнюю одежду, она смерила дочь, стоявшую у бабушкиного кресла, тяжелым, неприязненным взглядом и холодно поблагодарила:
— Спасибо за приятно проведенное время, мама. Энн-Линн, я позвоню
— Оставь меня в покое хоть на пару дней.
Нора сверкнула глазами и направилась к дверям. Фред поспешил следом за ней.
— Что произошло между вами? — спросила бабушка, когда захлопнулась входная дверь.
— Ни о чем не беспокойся, бабуля. — Энни очень надеялась, что мать даст ей время помолиться и унять гнев и обиду. Если ей это не удастся, им обеим будет плохо.
Бабушка вздохнула:
— Так тихо стало в доме. Хорошо, что ты осталась со мной.
Энни встала на колени перед сидевшей в кресле бабушкой.
— Ты помнишь, что мы проведем вместе все выходные? Я буду здесь до понедельника.
— На все эти дни нам хватит того, что осталось от праздничного обеда.
— Боюсь, что не хватит, бабуля. — Энни тайком вынесла мусор из дома, чтобы бабушка не увидела, что сделала мать. — Остался только пирог с мясом.
Бабушка Лиота улыбнулась и наклонилась к ней.
— Спасибо тебе. Спасибо за все, что ты делала сегодня. Все получилось почти идеально, как много лет назад.
Энни чуть не расплакалась.
— Мы все-таки собрали их всех под одной крышей, ведь так? Всех, кроме Майкла.
— Да, мы сделали это. И никто никого не убил. — Она озорно улыбнулась. — Хотя были, конечно, моменты, когда это казалось вполне возможным.
Энни тихо рассмеялась.
— Я люблю тебя, бабушка, — раздался вдруг из спальни гатос Барнаби. — Я люблю тебя, бабушка.
— Ну, надо же, — с негодованием сказала Лиота. — Снова он принялся за свое.
Энни рассмеялась и тут же расплакалась. Сказались нервное напряжение последних дней подготовки ко Дню благодарения и неприятности на самом празднике.
— Я люблю тебя, бабушка! — Барнаби явно требовал к себе вникания, будто хотел сказать: «Эй, вы, не забывайте, что я здесь».
— Сейчас принесу его, — сказала Энни. — Как только мы накроем клетку, он успокоится.
Бабушка качнулась в своем кресле.
— Если не поможет, притащи в комнату пылесос. В прошлый раз это очень помогло.
— Как хорошо, что все закончилось, — сказала Нора, когда они с Фредом ехали в машине.
Она ждала, что Фред что-нибудь ответит, но он молча вел машину, сжав губы и глядя прямо перед собой. Норе это не
— Что ты наделала, Нора?
У нее сжалось сердце.
— Что ты имеешь в виду?
— Там, на кухне.
— Я одна перемыла всю посуду.
— Арба предлагала тебе помощь.
— Я надеялась, что смогу побыть наедине с дочерью.
— Чепуха. — Он бросил на нее такой взгляд, что Нора сразу почувствовала себя уязвленной. Незащищенной. Виноватой. Она старалась побороть тревогу, скрестила руки на груди и отвернулась к окну.
— Ну же, признавайся. Что ты наделала?
— Я выбросила остатки еды. — И тут ей стало стыдно, но лишь на мгновение, потому что сразу сработал инстинкт самосохранения. — И больше ничего. Никому не понравится есть несколько дней объедки, оставшиеся после Дня благодарения.
— Может быть, такое решение надо принимать тому, кто все это приготовил?
Она резко повернулась к Фреду:
— Что ты хочешь сказать? Что у Энни индейка получилась лучше, чем у меня?
— Ты приготовила для меня много вкусных блюд за все эти годы, Нора, но до сегодняшнего дня я не имел понятия, какой сочной и вкусной может быть индейка. — Он снова взглянул на нее. — Признайся. Ты ревнуешь.
— Вовсе нет.
— Нет? И как же тогда объяснить твой некрасивый поступок?
Нора почувствовала, что краснеет. Прежде чем ответить, она повернулась к Фреду и натолкнулась на его суровый взгляд.
— Не знаю, изменишься ли ты когда-нибудь, Нора. — Машина подъезжала к дому. — Если не образумишься, то превратишься в злую старуху.
— Как моя мать?
Он сбросил скорость и остановился у светофора.
— Возможно, Лиота была одинока. Энни, Корбан, Арба и ее дети заполнили ту пустоту, что осталась после вас с Джорджем. Только знаешь что, Нора, я не заметил у твоей матери даже намека на злобное чувство, зато вижу его у тебя. И это удивительно, если принять во внимание, как двое ее детей с ней обращались.
Загорелся зеленый свет, и Фред, нажав на газ, свернул на оживленный бульвар.
— У меня есть на то причины, — тихо возразила Нора, стараясь не расплакаться. — Просто ты не понимаешь. Ты не знаешь, как все было.
— Почему же ты мне не расскажешь?
— Моя мать привезла нас к бабушке и дедушке, а сама устроилась на работу. Она уходила рано утром и возвращалась поздно вечером. Вскоре я совсем забыла, что у меня есть мать!
— А бабушка Элен?