Сад Сулдрун
Шрифт:
Мурген запрудил ручей и соорудил пруд; избыток воды вращал колесо, располагавшее за мастерской; оно питало энергией дюжину машин, включая токарный станок и кузнечные мехи.
Время от времени на опушку выходили халфлинги и смотрели, как Шимрод ходит по лугу; однако они никогда не подходили близко, боясь его магии.
Время шло, зима сменила осень. Снежинки падали с неба и тихо-тихо укрывали луг. В камине потрескивали поленья, а Шимрод начал изучать Выдержки Балберри, обширное собрание упражнений, методов, фигур и образцов, написанное на древних и даже вымышленных языках. Используя линзы, сделанные из глаза сандестина, он легко читал любые
Скатерть-самобранка обеспечивала его едой: Шимрод расстилал ее на столе и выбирал самые вкусные из блюд. Для развлечения он научился играть на лютне, искусство, которое особенно ценили фейри из Холма Таддифот, жившие на другом конце луга Талли; они любили музыку, хотя, без сомнения, по сомнительным причинам. Фейри изготавливали великолепные виолончели, гитары и травяные свирели, но их музыка, в лучшем случае, казалось тихой нестройной жалобой, похожей на звон далеких колокольчиков.
А в худшем раздавался нестройный лязг, который они не могли отличить от лучшего. Вдобавок они была самыми тщеславными из тщеславных. Фейри-музыканты, обнаружив, что проходивший мимо человек слышит их, неизменно требовали, чтобы он рассказал, как прекрасна их музыка; беда ждала того невежу, который говорил то, что думал: он танцевал неделю, а потом еще день, час, минуту и секунду, без остановки. Если, однако, слушатель заявлял, что он без ума музыки, тщеславный и злорадствующий халфлинг мог наградить его.
Часто, когда Шимрод играл на лютне, он видел фейри, больших и маленьких, [24] сидевших на изгороди; они носили зеленую одежду, красные шарфы и остроконечные шляпы. Если он признавался, что видит их, они начинали чрезмерно льстить и требовали больше музыки. Иногда фейри-трубачи предлаги ему поиграть вместе с ними, и каждый раз Шимрод вежливо отказывался; если бы он согласился, ему пришлось бы играть вечно: днем, ночью, на лугу, в верхушках деревьев, как придется, в чаще, в терновнике, на пустошах и даже под их холмами. [25] Шимрод знал секрет договоров с фейри: никогда нельзя принимать их условия и всегда настаивать на своих, иначе тебе не поздоровится.
24
Фейри достаточно часто меняют рост. Имея дело с людьми, они становятся ростом с ребенка, иногда, очень редко, больше. А если их застать врасплох, чаще всего они будут не выше четырех дюймов. Сами фейри не обращают на рост никакого внимания . См. Глоссарий II (прим. Дж. Вэнса).
25
Фейри разделяют с людьми такие качества как злоба, зависть, предательство и безжалостность; однако в них нет милосердия, доброты и жалости. А шутки фейри никогда не веселят их жертв (прим. Дж. Вэнса).
Одной из тех, кто слушал игру Шимрода была прекрасная девушка-фейри с текучими коричневыми волосами. Шимрод попытался заманить ее в дом, предлагая конфеты и леденцы. Однажды она действительно подошла и остановилась, внимательно глядя на него: рот изогнут, глаза озорно сверкают.
— Почему ты хочешь, чтобы я зашла в твой большой дом?
— Хочешь, я скажу правду? Я надеюсь заняться с тобой любовью.
— Ага! Но эту конфету тебе лучше не пробовать, иначе ты можешь сойти с ума и будешь бегать за мной с напрасными мольбами.
—
— Возможно.
— А если окажется, что теплая человеческая любовь более приятна, чем ваше спаривание, скорее похожее на птичье? Тогда кто будет умолять и вечно бегать за другим, «напрасно» пытаясь разжалобить другого?
Лицо фейри изумленно сморщилось.
— Такая мысль никогда не приходила мне в голову.
— Тогда заходи внутрь и посмотрим. Сначала я налью тебе гранатовое вино. Потом мы скинем одежду и согреемся около камина.
— А потом?
— А вот потом мы проверим и узнаем, чья любовь жарче.
Девушка надула губки в притворном возмущении.
— Я не собираюсь выставлять себя на показ перед незнакомцем.
— Но я не незнакомец. Даже сейчас ты таешь от любви, когда смотришь на меня.
— Я боюсь. — Она исчезла в лесу и Шимрод больше никогда ее не видел.
Пришла весна; снег растаял, луг украсился цветами. Одним солнечным утром Шимрод вышел из особняка и пошел на луг, чтобы насладиться весенними цветами, блестящей зеленой листвой и птичьими трелями, и заметил тропинку, ведущую на север, в лес, которую никогда раньше не видал.
Войдя под толстые дубы с раскидистыми ветками, он пошел по тропинке: вперед, назад, через холм, вниз, в темную долину, опять вверх, через поляну, окруженную высокими серебряными березами, сбрызнутыми голубыми васильками. Тропинка провела через рассыпь черных камней и опять нырнула в лес. И тут Шимрод услышал жалобы и крики, прерываемые звучными ударами.
Шимрод проворно пробежал через лес и увидел среди камней озеро с черно-зеленой водой. На его берегу длиннобородый тролль с невероятно большой дубиной избивал худое пушистое существо, висевшее как ковер на веревке, натянутой между двумя деревьями.
При каждом ударом существо кричало о пощаде:
— Хватит! Престань! Ты ломаешь мне кости! Неужели у тебя нет ни капли жалости? Ясно, что ты принял меня за другого! Меня зовут Грофине! Хватит! Используй логику и рассудок!
Шимрод шагнул вперед.
— Перестань его бить!
Тролль, большой и сильный, пять футов в высоту, даже подпрыгнул от удивления. У него не хватало шеи: голова сидела прямо на плечах. Он был одет в кожаную куртку и короткие штаны; кожаный гульфик закрывал огромные гениталии.
— Почему ты должен колотить бедного Грофине? — спросил Шимрод, подходя к нему.
— А почему все что-то делают? — прогремел тролль. — Из целеустремленности! Ради того, чтобы работа была сделана хорошо!
— Хороший ответ, но оставляет много неотвеченных вопросов, — заметил Шимрод.
— Возможно, но тебе-то какая разница? Убирайся прочь! Мне нужно отлупить этого незаконнорожденного сына двух кошмаров.
— Это ошибка, ужасная ошибка! — завопил Грофине. — Она должна быть исправлена, пока еще не поздно! Опусти меня на землю и мы поговорим спокойно, без предубеждения.
Тролль стукнул его дубиной.
— Молчи!
Невероятно изогнувшись, Грофине освободился от пут, и помчался по поляне на длинных больших ногах, подпрыгивая и увертываясь; тролль помчался за ним, не выпуская из рук дубину. Шимрод шагнул вперед и толкнул тролля в озеро. На поверхность поднялось несколько маслянистых пузырей, и вода опять успокоилась.
— Очень умело, — сказал Грофине. — Сэр, я ваш должник.
— Ничего особенного, откровенно говоря, — скромно сказал Шимрод.
— Сожалею, но я с вами не согласен.