Сад Сулдрун
Шрифт:
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
ГОТОВЯСЬ К ПУТЕШЕСТВИЮ, дети перетащили тележку огра к главной двери дворца, смазали оси жиром и загрузили ее сокровищами. Поперек оглоблей привязали шесты, так что девять из них могли тянуть, а остальные толкать сзади. Только Нерульф не мог помогать, но никто и не надеялся на него, не говоря уже о том, что на тележке его вещей не было. Дети попрощались с замком Арбогаста и пошли по вымощенной коричневым кирпичом дороге.
День выдался
Ближе к вечеру дорога привела их на заросшую травой поляну, на которой росло полдюжины скрюченных яблонь. Сбоку стояло маленькое разрушенное аббатство, построенное пламенными христианскими миссионерами первой волны. Несмотря на провалившуюся крышу, знание предлагало хоть какое-то подобие крова. Дети развели огонь и приготовили ужин из сморщенных яблок, хлеба, сыра и салата, запив его водой из ближайшего ручья. Потом все улеглись на траве, чтобы отдохнуть после дневной работы. Они были счастливы и уверенны в себе; похоже счастье повернулось к ним лицом.
Ночь прошла без происшествий. Утром группа уже приготовилась идти дальше, когда Нерульф, склонив голову и прижав руки к груди, подошел к Друну.
— Сэр Друн, дайте мне сказать, что я заслужил наказание, которое вы наложили на меня. Я никогда не осознавал свою заносчивость, пока меня не заставили поступать так. Но сейчас вы открыли мне глаза. Я считаю, что выучил урок и больше не буду делать такие ошибки; сейчас я новый человек, честный и порядочный. Поэтому, прошу вас, верните мне мой нормальный облик, чтобы я мог толкать повозку. Я не хочу сокровищ — я не заслужил их — но я хочу помочь остальным. Конечно вы можете отказать мне; я все пойму и не буду питать к вам плохих чувств: в конце концов вина полностью лежит на мне. И я очень устал: весь день я бежал со всех ног за повозкой, весь в пыли, спотыкаясь о булыжники и боясь упасть в лужу. Что вы скажете мне, сэр Друн?
Друн безучастно выслушал его.
— Погоди, пока мы не доберемся до людей; там я верну тебе твой рост.
— Ах, сэр Друн, вы не доверяете мне! — крикнул Нерульф. — Тогда давайте расстанемся здесь и сейчас, потому что еще один такой день я не переживу. Идите по дороги до великого Мурлейла и по его берегам к башням Гехадиона. Удачи вам всем! Я последую за вами, но в своем темпе.
Нерульф вытер глаза грязным суставом пальца.
— Быть может однажды вы в красивой одежде будете гулять по карнавалу и заметите карлика, бьющего в барабан или корчащего смешные рожи; пожалуйста, бросьте бедняге пенни, ведь это может быть ваш старый товарищ Нерульф — если, конечно, я переживу встречи с чудовищами Тантреваллеса.
Друн долго молчал.
— Ты действительно раскаиваешься в прошлом поведении?
— Я презираю себя! — крикнул Нерульф. — Я ненавижу старого Нерульфа.
— В таком случае нет смысла больше наказывать тебя.
Друн добавил в кружку с водой одну каплю из зеленой бутылки.
— Выпей, прими свой первоначальный облик и стань нам всем добрым другом; тогда, возможно, в конце концов и ты получишь часть сокровищ.
— Благодарю вас, сэр Друн! — Нерульф выпил
— Ты сказал, что сожалеешь о прошлых поступках! — возмущенно крикнул Друн.
— Да! Я не был достаточно жестким. Слишком много разрешал. Теперь все будет иначе. Эй, вы все, к тележке!
Испуганные дети собрались у тележки и ждали, пока Нерульф срезал три ветки ольхи и связывал их концы веревкой, сделав грубый, но практичный кнут.
— Выстроиться в линию! — крикнул Нерульф. — Быстрее! Поуд, Даффин, вы издеваетесь надо мной? Хотите попробовать кнута? Тихо! Все внимательно слушают мои слова, повторять не стану.
Во-первых, я ваш господин и все живут по моей команде.
Во-вторых, сокровище мое. Каждый камень, каждая монета и каждый кусочек.
В-третьих, мы идем в Клуггах в Годелии. Кельты задают гораздо меньше вопросов, чем Дауты, и не лезут в чужие дела.
— И четвертое, — здесь Нерульф остановился и неприятно улыбнулся. — Когда я был беспомощен, все вы избивали меня, палками. Я помню каждый удар, и если те, кто бил меня, предчувствуют, что их кожа загорится, они совершенно правы. Голые задницы увидят небо! Кнут засвистит и на них появятся кровавые рубцы! Вот все, что я хотел сказать, но я удовольствием отвечу на вопросы.
Никто ничего не сказал, и только в голове Друна ворочалась мрачная мысль: семь лет только начались, а несчастья уже ударили по нему с жуткой силой.
— Занимайте места у тележки! Сегодня мы пойдем быстро; наш стиль — скорость! Не как вчера, когда вы шли легким шагом. — Нерульф взобрался на повозку и устроился как можно удобнее. — Пошли! Шибче! Головы откинуть, и чтобы пятки сверкали в воздухе. — Он щелкнул кнутом. — Поуд! Меньше работай локтями. Даффин! Открой глаза; ты заведешь нас всех в канаву! Друн, половчее, покажи нам, как надо быстро идти! Вокруг прекрасное утро, счастливое время для нас всех!.. Эй, почему замедлились? Особенно вы, девчонки, переваливаетесь как курицы!
— Мы устали, — выдохнула Глинет.
— Так быстро? Ну, возможно я переоценил ваши силы, отсюда все кажется таким простым. И твои в частности; я не хочу, чтобы ты слишком устала, потому что ночью тебе понадобится поработать. Ха-ха-ха! Как приятно держать кнут! Вперед, но помедленнее.
Друн улучил мгновение и прошептал Глинет.
— Не бойся; он ничего тебе не сделает. Мой меч — магический, и вернется ко мне, как только я ему прикажу. В нужное время я призову Дассенах и этот негодяй останется беззащитным.
Глинет уныло кивнула.
Ближе к полудню дорога стала подниматься на низкие холмы, и дети уже не могли справиться с весом тележки, сокровищ и Нерульфа. Сначала Нерульф стегал всех кнутом, потом слез на землю, и, в конце концов, стал помогать толкать; наконец все вместе втащили тележку на высокий кряж. Короткий, но крутой участок дороги лежал между повозкой и берегами озера Линголен. Мечом Друна Нерульф срубил высокую сосну, привязал ее как тормоз к заду тележки, и они благополучно преодолели спуск.