Сады Луны (др. перевод)
Шрифт:
От внезапной тишины у Барука сильно заболела голова. Дрожащей рукой он оперся о подоконник и закрыл глаза.
– У кого сейчас сама монета? – охрипшим голосом спросил он Крюппа. – У кого она?
Крюпп снова стоял рядом.
– Лежит в кармане у одного юного оболтуса, – беспечно ответил толстяк. – К счастью, парень хорошо знаком не только Крюппу, но и остальным вашим помощникам: Муриллио, Раллику и Коллю.
Барук открыл глаза.
– Это не просто совпадение, – прошептал алхимик.
В нем затеплилась слабая надежда. Быть может, еще не все потеряно для Даруджистана… А если все? Опонны – игроки азартные. Когда они вступают в игру, жизнь какого-то города для них не важнее песчинки под ногами.
– Собери
– Крюпп постарается передать слово в слово все, что услышал от вас, господин Барук. Правда, не уверен, сумею ли я разыскать Раллика. Он занят делами гильдии. Зато Колль наверняка примет ваши тревоги близко к сердцу, и они вновь придадут его жизни смысл. В чем будет заключаться миссия, которую вы нам поручаете?
– Защищать этого юного оболтуса с монетой в кармане. Следить за ним. Особо следить за тем, кто из опоннов покровительствует ему, а кто относится равнодушно или даже враждебно. Непременно разыщи Раллика. Слышишь, Крюпп? Если мальчишка окажется под влиянием господина Смеха – мужской ипостаси опоннов, – без дарований нашего ассасина будет не обойтись.
Крюпп понимающе заморгал.
– Будем надеяться, что судьба окажется милосердной к юному Крокусу.
– Крокусу? – переспросил Барук. – Постой. Кажется, я где-то слышал это имя.
Крюпп пожал плечами.
– Сейчас это не имеет значения. Спасибо тебе, Крюпп.
Алхимик снова повернулся к окну.
– Я должен быть осведомлен обо всем, что связано с этим… Крокусом.
– Разве Крюпп может держать в неведении своего дорогого друга Барука? – спросил толстяк и поклонился. – Благодарю вас за превосходное вино. Оно меня замечательно освежило.
Крюпп ушел. Барук слышал, как закрылась дверь. Алхимик рассеянно глядел на уличную суету, отчаянно пытаясь совладать с тисками страха. Барук отнюдь не был трусом. Но хвалиться своей смелостью в подобной ситуации мог только последний дурак. Опонны имели обыкновение разрушать самые тонкие и тщательно продуманные замыслы. Баруку претила сама мысль положиться на волю случая. И вместе с тем он уже не брался что-либо предвидеть или предсказывать. Все могло разлететься в прах или, наоборот, пройти с сумасшедшим успехом. Монета вращалась, а с нею вращалась и судьба Даруджистана.
Хорошо, что императрица Ласэна была обыкновенной женщиной. Впрочем, и ее действия по непредсказуемости подчас могли сравниться с капризами опоннов. Барук обхватил лоб. Голова просто раскалывалась. Надо позвать Роальда; пусть приготовит целебный настой. Барук опустил руку и заметил, что она вся в красных пятнах. Ах да, красные чернила, въевшиеся в кожу. Алхимик облокотился о подоконник. Сквозь облака пыли, плававшие здесь по милости ремесленников, виднелось море даруджистанских крыш.
– Ты – не опонны, императрица Ласэна, – вслух произнес он. – Твои шаги я еще способен просчитать и предвидеть. Уверен: посланники Малазанской империи просочились в город. Пока они действуют тихо и скрытно. Но не сомневайся: я обязательно найду их. С помощью ли опоннов, или без них, но найду.
КНИГА ТРЕТЬЯ
Миссия
ГЛАВА 8
Утреннее небо напоминало кусок железа с полосами ржавчины. Сержант Бурдюк, взгромоздившись на здоровенный валун, оглядывал подернутые туманом воды Лазурного озера. Над далеким противоположным берегом слабо светилось зарево Даруджистана.
Ночной перелет через горы оказался занятием не из приятных. Кворлы угодили в самую гущу трех гроз. Возможно, грозы тоже воюют друг с другом; в таком случае отряд сержанта появился в разгар их битвы. Просто чудо, что ни один кворл не кувырнулся вниз. Когда подлетали к Лазурному озеру, дождь прекратился. Воздух был прохладным и влажным.
За спиною Бурдюка послышались шаги, сопровождаемые характерными щелчками и причмокиваниями морантской речи. Пробираясь меж замшелых камней, к берегу спускался Калам и с ним какой-то черный морант. На вершине холма дремали деревья с красными стволами, чем-то напоминавшие бородатых караульных. Еще дальше темнели горы. Сержант с наслаждением втягивал в себя бодрящий утренний воздух.
– Зеленые моранты расщедрились, – сказал Калам. – Привезли больше, чем мы просили. То-то Скрипач с Ежом обрадуются.
Бурдюк повернулся к черному моранту.
– А я думал, что у вас запас таких гостинцев подыстощился.
Шлем с полуоткрытым забралом не позволял увидеть лицо морантского воина. Глуховатый его голос раздавался словно из пещеры.
– Смотря для кого, Крадущаяся Птица. Мы тебя знаем. Ты – один из «сжигателей мостов». Ты крадешься в тени врагов, чтобы потом ударить по ним. Морантам всегда будет чем тебе помочь.
Эти слова удивили и смутили Бурдюка. Он даже отвернулся.
– Ты спрашивал о судьбе нашего соплеменника, – продолжал черный морант. – Однорукого воина, который много лет назад сражался рядом с тобой на улицах Натилога. Он жив.