Сага о диком норде
Шрифт:
— И что? Не убивать же его теперь?
Вмешался Ульвид:
— Они больше не изгои. Харальд отменил свои слова.
— Вообще красота. Слушай, не помню твоего имени, а что, еще принимаете людей в хирд?
А глазенки так и сверкают. Я догадывался, что меня запомнили в рунном доме, но не ожидал, что память эта будет в хорошем смысле.
— Если хёвдинг согласится, то придем сюда и кликнем, — буркнул я.
— Уговор! Запомни, меня зовут…
Ульвид не выдержал, отодвинул парня в
— Потом скажешь. Нам пора!
Всю дорогу до Сторборга я улыбался, как дурак. Пусть он не вспомнил моего имени, зато меня узнал. Узнал и попросился в хирд! Если у меня появится корабль и взбредет в голову собрать свой собственный хирд, я могу просто прийти в рунный дом и позвать. И всё из-за нелепой стычки со Скирикром.
На северных островах так просто людей не собрать. Если ты никто и о тебе никто не слышал, то лишь люди в полном отчаянии пойдут за тобой. Ну, или вот такие восторженные юнцы.
Я-то — другое дело. Я Альрика сам выбрал, увидев его в бою, поговорив с ним и познакомившись с хирдманами. И пока не пожалел.
В Сторборге нас несколько раз останавливали. Кто-то узнавал меня, кто-то спрашивал, как там за городом. Я ожидал увидеть переполох, сборы воинов, попытки подправить городскую стену, а обнаружил лишь небольшую суету. Словно слова Альрика про драугров и не слышали. Даже приход Гисмунда ничего не изменил.
— А Альрик вообще говорил с конунгом насчет драугров? Или только об ульверах договаривался?
— Сам спросишь, — ответил Ульвид.
И мы вошли в его дом.
В углу сидел растерянный Плосконосый. Тулле с серьезным видом говорил что-то Альрику. А хёвдинг…
У меня перехватило дух.
Хёвдинг был на одиннадцатой руне.
— Альрик, ты…
Тулле даже голову не повернул в нашу сторону.
— Садитесь, — сказал Ульвид.
На столе уже стояли полупустые блюда со снедью, разве что эля или медовухи не хватало. И голод, к которому я притерпелся за это время, разгорелся аж до боли. Я сел за стол и грязными руками схватил ближайшую лепешку, масляный кусок сыра, глотнул кислого молока прямо из кувшина. Видарссон тоже не скромничал.
— Ты был прав, — сказал Альрик. — Они и впрямь пришли. Хотя я вроде бы запретил показываться в городе.
— Хёвдинг, так я… — пробурчал я с набитым ртом.
Только сейчас Тулле посмотрел на меня, и я едва не поперхнулся. Оба глаза были открыты, и это выглядело так жутко! Обычно меня не пугали ни шрамы, ни выбитые зубы. Когда Тулле только-только потерял глаз, я не мог смотреть на его раны лишь потому, что в этом была и моя вина. Но сейчас дело было не в уродстве. Словно бы сквозь его лицо проступали черты иного существа, странного и чуждого.
— Расскажи, что видел, — сказало это существо.
— Ну, это…
Спотыкаясь на каждом слове, я пересказал ему и о Вемунде, и о атаках драугров, и как мы шли через лес, как передали семью Гиса под защиту другого дома, как перебирались через реку. Даже про молот рассказал. Лишь о проявлении дара умолчал.
— Кстати, у меня кое-что есть для тебя, — усмехнулся Альрик. Неопределенно махнул рукой, Плосконосый встал и положил на стол топор. Еще один? Уже какой по счету?
И тут я узнал оружие. Забыл, как дышать.
Мой топор! Мой родной топор. Целехонький! Вот прямо передо мной.
Я неуверенно взял его. Пальцы легли на рукоять так, словно я родился с этим топором в руках. Даже седьмая руна и возросшая сила не заставили его казаться хуже или слабее. Я ощущал его как продолжение руки. Будто отрубленный палец внезапно вырос вновь!
Взмахнул им раз, другой, подкинул вверх, поймал.
— Выбил его от конунга, раз уж мы ничего не жгли и никого не убивали. Да, Кай?
— Альрик, я…
Да нет у меня слов!
— Прости, мы не нашли тварь. А ты… Одиннадцатая руна… И что теперь?
Хёвдинг пожал плечами.
— Не знаю. Сейчас не подходящее время для охоты.
— Может, на болота? Там же были сильные твари?
— Вепрь и Эгиль вернулись с восточной стороны. Там тоже драугры. В болотах мертвецы сохраняются лучше. Да и не справимся мы с теми тварями. Ты же видел, какие там громадины встречаются! Потому я Полузубого и позвал на подмогу. Ульверы слишком малы. Хотя Видарссон изрядно подрос, как я погляжу.
Альрик все еще улыбался. И от его улыбки хотелось пойти и что-нибудь разметелить в труху. Например, двор конунга.
— Да неужто ничего нельзя сделать? Да плевать на драугров! Пойдем на юг, старик говорил, там есть подходящая тварь! А Тулле? Тулле же как-то справился с бездной! Может, и ты как-нибудь…
— Бездна уже впустила в него корни, — внезапно заговорил Тулле. — Альрик продержится еще десять дней, а потом начнет меняться. Я ничего не могу сделать.
Плосконосый уткнулся лицом в ладони. Видимо, они уже не раз обсуждали это.
— Ладно. Еще десять дней у меня есть, — хлопнул кулаком по столу Альрик. — Мы ждали только вас, так как Тулле сказал, что вы сегодня придете. Остальных нужно отыскать. Сейчас в Сторборге только мы да Вепрь с Эгилем. Кай, возьмешь Плосконосого и сходишь в дома Ледмара и Простодушного. Возможно, они ушли туда. Вепрь сказал, что Леофсун ушел вместе с Ледмаром. Его нужно как-то провести в город так, чтоб никто не понял, что он бритт. У него еще и внешность такая… запоминающаяся.
Ну да, яркие рыжие патлы и веснушки на все лицо. Поди, все бриттские девушки города его знали.