Сага о драконе

Смирнов Игорь

Везде оказывалось одно и то же — сведения о величине десятины, которую платили холды Вейрам. И ничего такого, что могло бы помочь его миру бороться с хохлатыми захватчиками. Сибрук начал думать, что во всех этих старых записях не было ничего… что это — пустая трата времени.

Он чихнул. Зиа сонно взглянула на него со своего насеста.

«Не отчаивайся. Ты что-нибудь да найдешь. Одна надежда на это».

Раздался стук в дверь, и вошел его отец, Робинтон, Мастер Арфистов Перна. Робинтона встревожили осунувшийся вид и поникшие плечи всегда гордого сына.

— Все в порядке, отец. Мне надо отдохнуть немного. Садись, пожалуйста.

Тут смущенный Сибрук сообразил, что сесть-то и некуда — старые записи покрывали все стулья и оба больших стола.

Робинтон с почтением убрал записи с одного из стульев и сел.

— Не полегчает ли тебе от бенденского? Мне всегда помогало это вино. — Он протянул ему чашу.

Сибрук покачал головой.

— Пожалуй, не стоит, отец. Ты ведь знаешь, одна чаша влечет

за собой другую, а мне нужна ясная голова, чтобы быть уверенным, что я не пропустил в этих записях ничего.

Робинтон кивнул и отхлебнул из чаши.

— В таком случае, ты, надеюсь, не будешь против, если я выпью. Старые кости время от времени нуждаются в разогреве.

Сибрук улыбнулся, потом опять нахмурился, снова вспомнив о необъятности стоявшей перед ним задачи.

— Отец, я столкнулся с затруднением, которое мне не помогла преодолеть даже вулканитская логика. Могу я посоветоваться с тобой?

Робинтон пристально посмотрел на сына. Уже много лет Сибрук не нуждался в его советах. В последний раз это случилось, когда Сибрук разрывался между двумя желаниями — поступить в Академию Звездного флота или остаться на Перне и стать Мастером Арфистов. В глазах сына Робинтон увидел, что разговор затевался не праздный.

— Разумеется, сын мой. Помогу, чем смогу. Ты же знаешь.

— Иногда, отец, достаточно уже того, чтобы тебя выслушал арфист.

Робинтон кивнул, внезапно осознавая, что это — уже не тот юноша, какого он знал когда-то. Этот человек видел и делал такое… Тут не хватит воображения даже у Мастера Арфистов Перна. Годы, проведенные в Академии Звездного флоте, на Вулкане и на звездолетах, изменили Сибрука. На миг Робинтону захотелось вернуть своего прежнего сына, но он сейчас же понял, как глупа была эта мимолетная мысль. Никто не в силах изменить прошлое, и даже подобное желание не остроумно. Да, сказать по правде, он подозревал, что, если бы прошлое переменилось, его сын не стал бы именно той личностью, каков он сейчас. Он любил сына таким, каким он есть. Он любил теперешнего Сибрука больше того, который рос когда-то.

— Что тебя беспокоит?

— Да все.

— Как это?

— Мы пришли сюда, на Перн, с Земли много лет назад. Разве не отбросили мы в сторону существовавшую здесь жизнь, чтобы выстроить наше общество? И разве сейчас эти хохлатые не повторяют наши собственные поступки? Я не уверен, имеем ли мы право уничтожать их. Или все-таки имеем?

Робинтон молчал. То был трудный вопрос, показывавший, каким зрелым стал его сын.

— Это непростой вопрос, сынок. Наша история не так долга, как истории тех мест, что ты повидал, вроде Земли. Случалось ли раньше такое? — Робинтон хотел, чтобы Сибрук сам пришел к ответу.

— Люди Земли творили такое на протяжении всей их истории. Каждый раз, открывая новое место, будь то на их собственной планете или на другой, земляне им овладевали. Обычно ценой гибели туземных форм жизни. Многие другие разумные существа поступали так же. Кажется, лишь вулканиты избежали подобного проклятья. Но ведь не значит же это, что мы действуем верно?

Робинтон понял, что в душе и не рассчитывал давать Сибруку готовый ответ.

— Я должен смотреть на этих хохлатых захватчиков так же, как на Нити. Чтобы выжить, нам необходимо прогнать их, неважно, каким образом или какой ценой. От этого зависит само наше существование. Верно это или нет? Я не знаю. Может быть, это правильно для нас и неправильно для них. Все зависит от точки зрения. Нужно, чтобы твоя точка зрения была тебе удобна. И неважно, что это за точка зрения, просто придерживайся ее.

Сибрук вздохнул. Он чувствовал, когда отец не собирался снабжать его простым ответом. Юноша подозревал, что решать — ему.

— Благодарю, отец. Это — нечто такое, с чем я должен справиться сам и сам все решить.

Робинтон распознал то самое отсутствующее выражение глаз Сибрука и догадался, что оно значит. Он тихонько поднялся, прихватив с собой чашу бенденского, оставляя сына бороться с собственной совестью.

Сибрук долго смотрел в пустоту, потом вздохнул и вернулся к своим изысканиям, пытаясь найти хоть что-то годное для борьбы с захватчиками. Немного погодя он заснул, уронив голову на жесткий стол.

Несколько часов спустя к нему заглянула мать, Менолли, и увидела, что Сибрук опять читает. Она смотрела нашего несколько мгновений, — гордость вместе с воспоминаниями боролись против наворачивавшихся слез, — затем вышла, бесшумно притворив за собой дверь.

Рассвет только-только тронул небо, когда знакомые слова, написанные на куске старого пергамента, чуть ли не прыгнули ему в глаза. Он читал и не верил себе.

С невиданным именемЗоркий драконНайден пришельцемИ Запечатлен.Цветом он бронзов,Всадник — девица.Сквозь космос драконВместе

с ней устремится.

Это была та самая песня, которую Менолли, Брекки и Карен Эмерсон, двоюродная сестра адмирала Эмерсон, прочли в Бендене так много лет назад. Сибрук, едва сдерживая волнение, читал дальше.

Девица — целительПо имени К'рэн.Дракона зватьВовсе неслыханно — Пэн.Отметит обоихНитей ожог:Ей — над коленом,А ему — бок.Она чуть не погибнет,Но подруга спасет;Да еще друг-пришелецНа помощь придет.Неразлучны, вдвоемВ корабле полетят.Врагов всей вселеннойСообща победят.Из металла корабль ихЦелый мир облетит.И со всеми драконБез труда говорит.Тот бронзовый ростомНе сможет гордиться,Но зато в кораблеХорошо разместится.Однажды, наш ПернЗахотев погубить,Пришельцы хохлатыеСтанут грозить.И о помощи зовКо дракону помчится;Флот прекрасных судовВторопях возвратится.Чужаков отобьют,Корабли их рассеют.Рад будь, Перн: в нужный часПэн вернуться сумеет.Всадник вместе с дракономПредан нашей планете.Вместе мир сохранятИ покой на всем свете.Необычно в герояхБыль с грядущим смешалась,Но исполнена смыслаКаждая малость.Непривычен напев мой,Но правдив — я клянусь.Этот сбудется стих,Вам я в том поручусь.

Сибрук затаил дыхание, гадая, есть ли продолжение. Никто не знал, как заканчивалась поэма, но начало сбылось. Иначе чем он здесь занимается?

Он посмотрел на следующий лист. Этого просто не могло быть! Продолжение песни! Сибрук закрыл глаза и погрузился в вулканитское созерцание. Некогда было давать волю горячему сердцу арфиста. Он открыл глаза и начал читать:

И людей, и драконовМногих участь грустна,Но отыщут ответЛишь в костях скакуна.Не повергнут враговНи металл, ни огонь,Ни заклятье, ни тайна,Ни сила, ни…