Сага о Форсайтах
Шрифт:
– Мне нужна чаша, - сказал он, - очень хорошая.
– Сию минуту, сэр, у нас как раз есть то, что вам нужно.
Всегда у них есть как раз то, что вам нужно!
– Вот взгляните, сэр, литого серебра - очень строгий рисунок.
– Строгий!
– сказал Сомс.
– Я бы даром ее не взял.
– Совершенно верно, сэр, это, может быть, не совсем то, что вам нужно. Ну, а вот эта небольшая, но изящная чаша?
– Нет, нет, что-нибудь простое и устойчивое, чтобы вмещала около галлона.
– Мистер Бэнкуэйт, подите-ка сюда. Этому джентльмену нужна старинная чаша.
– Сию минуту, сэр, у нас как раз есть то, что вам нужно.
Сомс издал неясное ворчанье.
– На старинные чаши спрос небольшой; но у нас есть одна, антикварная, из дома Роксборо.
– С гербом?
– сказал Сомс.
– Не годится. Мне нужно новую или, во всяком случае, без герба.
– А тогда вот эта вам подойдет, сэр.
– О боже!
– сказал Сомс и указал кончиком зонта в противоположную сторону.
– Вот это что такое?
Приказчик сделал огорченное лицо и достал вещь с застекленной полки.
На выпуклой, стянутой кверху ножке покоилась вместительная серебряная чаша. Сомс постучал по ней пальцем.
– Чистого серебра, сэр, и, как видите, очень гладкие края; форма достаточно скромная, внутри позолота лучшего качества. Я бы сказал, как раз то, что вам нужно.
– Неплохо. Сколько стоит?
Приказчик склонился над кабалистическим знаком.
– Тридцать пять фунтов, сэр.
– Вполне достаточно, - сказал Сомс. Понравится ли подарок старому Грэдмену, он не знал, но вещь не безвкусная, престиж семьи не пострадает.
– Так я ее беру, - сказал он.
– Выгравируйте на ней эти слова, - он написал их.
– Пошлите по этому адресу, а счет мне; и, пожалуйста, поскорее.
– Будет исполнено, сэр. Не интересуют ли вас эти бокалы? Очень оригинальные.
– Больше ничего!
– сказал Сомс.
– До свидания!
Он дал приказчику свою карточку, окинул магазин холодным взглядом и вышел. Одной заботой меньше!
Под брызгами сентябрьского солнца он шел по Пикадилли на запад, в Грин-парк. Эти мягкие осенние дни хорошо на него действовали. Ему не стало жарко, и холодно не было.
И платаны, чуть начинавшие желтеть, радовали его - хорошие деревья, стройные. Шагая по траве лужаек. Сомс даже ощущал умиление. Звук быстрых, нагонявших его шагов вторгся в его сознание. Голос сказал:
– А, Форсайт! Вы на собрание к Майклу? Пойдемте вместе!
"Старый Монт", как всегда самоуверенный, болтливый! Вот и сейчас пошел трещать!
– Как вы смотрите на все эти перемены в Лондоне, Форсайт? Помните, широкие панталоны и кринолины - расцвет Лича [35] - старый Пэм [36] на коне? Сентябрь навевает воспоминания.
– Это все поверхностное, - сказал Сомс.
– Поверхностное? Иногда и мне так кажется. Но есть и существенная разница - разница между романами Остин и Троллопа и современными писателями. Приходов не осталось. Классы? Да, но грань между ними проводит человек, а не бог, как во времена Троллопа.
Сомс фыркнул. Вечно он так странно выражается!
– Если дальше пойдем такими темпами, скоро вообще никакой грани не будет, - сказал он.
– А вы, пожалуй, не правы, Форсайт. Я бы не удивился возвращению лошади.
– При чем тут лошадь?
– пробурчал Сомс.
– Ждать нам остается только царства небесного на земле, - продолжал сэр Лоренс, помахивая тросточкой.
– Тогда у нас опять начнется расцвет личности. А царство небесное уже почти наступило.
– Совершенно вас не понимаю, - сказал Сомс.
– Обучение бесплатное; женщины имеют право голоса; даже у рабочего есть - или скоро будет - автомобиль; трущобы обречены на гибель - благодаря вам, Форсайт; развлечения и новости проникают под каждую крышу; либеральная партия сдана в архив; свобода торговли стала величиной переменной; спорт доступен в любых количествах; догматам дали по шее; генеральной стачке тоже; бойскаутов что ни день, то больше; платья удобные; и волосы короткие - это все признаки царства небесного.
– Но при чем тут все-таки лошадь?
– Символ, дорогой мой Форсайт! Лошадь нельзя подвести ни под стандарт, ни под социализм. Начинается реакция против единообразия. Еще немножко царства небесного - и мы опять начнем заниматься своей душой и ездить цугом.
– Что это за шум?
– сказал Сомс.
– Будто кто-то взывает о помощи.
Сэр Лоренс вздернул бровь.
– Это пылесос в Букингемском дворце. В них много человеческого.
Сомс глухо заворчал - не умеет этот человек быть серьезным! Ну-ну, скоро, может быть, придется. Если Флер... Но не хотелось думать об этом "если".
– Что меня восхищает в англичанах, - вдруг заговорил сэр Лоренс, это их эволюционизм. Они подаются вперед и назад, и снова вперед. Иностранцы считают их безнадежными консерваторами, но у них есть своя логика - это великая вещь, Форсайт. Как вы думаете поступить с вашими картинами, когда соберетесь на тот свет? Завещаете их государству?"
– Смотря по тому, как оно со мной обойдется. Если они еще повысят налог на наследство, я изменю завещание.
– По принципу наших предков, а? Либо добровольная служба, либо никакой! Молодцы были наши предки.
– Насчет ваших не знаю, - сказал Сомс, - мои были просто фермеры. Я завтра еду взглянуть на них, - добавил он с вызовом.
– Чудесно! Надеюсь, вы застанете их дома.
– Мы опоздали, - сказал Сомс, заглядывая в окно столовой, из которого выглядывали члены комитета.
– Половина седьмого! Ну и забавный народ!
– Мы всегда забавный народ, - сказал сэр Лоренс, входя за ним в дверь, - только не в собственных глазах. Это первая из жизненных основ, Форсайт.
VII
ЗАВТРА