Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Марго лежала в той же позе, свернувшись калачиком под грудой одеял, и громко храпела. Заканчивалась очередная ночь на постоялом дворе, которая лично для служанки прошла хорошо – никто ее не будил и не гонял с поручениями.
С трудом стащив с себя задубевшую одежду, Дэйра разворошила угли в камине и кинула туда тряпки, присыпав их сверху пеплом. Утром слуга бросит на них дрова, и возможно, ей не придётся отвечать ни на какие вопросы.
Она зря себя утешала. Конечно, вопросы будут. Потому что если царапины и синяки, можно замазать, то заплывший глаз на лице замаскировать не удастся. Забравшись под одеяло, Дэйра отодвинулась на другой конец кровати, чтобы не разбудить Марго прикосновением
Было плохо, очень плохо. В кровати, под одеялом, вся ее решимость испарилась, растаяла, превратив ее в размякший хлебный мякиш. Что она натворила? Была ли тем магом, которого искал Амрэль? Она не знала. Все вышло совсем не так, как хотелось. Побег не удался, а неожиданный приступ безумия на краю оврага привел к смерти людей. Она понимала, что донзары и так погибли бы, прыгнув в бездну, но это случилось бы без ее участия. Было глупо отрицать очевидное. Страшный мороз, превративший поместье барона в ледяное царство, был как-то связан с ней, Дэйрой, но его природа была ей так же непонятна, как и его внезапное появление. Выдумывая магические беды на головы врагов, Дэйра и не думала про мороз. Он пришел сам.
Мысль о том, что ей помогли, была здравой, но ни герцогиня София, ни какой другой голос не подтвердили свою причастность к случившемуся. Мороз не тронул только Дэйру и того мальчишку, который стоял за воротами. Обдумав мысль о том, что незнакомый донзар мог оказаться магом-доброжелателем, девушка ее отбросила. В случившимся была виновата только она. И если смерть барона и его свиты не вызывала у нее душевных страданий, то вот донзары, которые могли быть сейчас живы, запомнятся ей на всю жизнь.
В лесу Дэйра была полна решимости разобраться с Лорнами за то, что они позорили честь вабаров тем, что допускали подобные преступления. Барон творил самоуправство не первый год, герцог Бардуажский закрывал на это глаза, а Лорнам и вовсе не было дела до того, что происходило в северной провинции. Лорны искали мага, чтобы решить свои проблемы чудесным образом. Но сейчас, тщательно обдумав произошедшее, Дэйра поняла, что с Амрэлем Лорном ей лучше не встречаться. По крайней мере до тех пор, пока она не найдет ответы на свои вопросы. Увы, и в грядущей войне с чагарами, о которой уже говорили, как о неизбежности, ей тоже придётся стоять за спинами других. Потому что та сила, которая спасла ее от виселицы, различия между врагами и своими не делала.
Одно она поняла точно. Случившееся было связано с цветком, который дала ей донзарка с мертвым ребенком. Все время, пока Дэйру волокли по лесу, цветок лежал у нее на груди под курткой. Если остальных людей он убивал, то у Дэйры вызывал приступы безумия. Она бы поверила, что донзары, виселица и замороженные люди стали видением, миражем, если бы не мальчик в воротах и не заплывший глаз.
Когда Дэйра разделась, чтобы бросить одежду в камин, от цветка осталась лишь труха. Он засох, словно его высушили над раскаленной плитой, и от прикосновения распался в пыль, став еще одной тайной, которую Дэйра пустила в свою жизнь.
Глава 9. Медвежий угол
– Синяк можно разрезать, – предложил Нильс и озадаченно посмотрел на Дэйру. – Я видел, как это делается. Опухоль спадет уже завтра. Могу попробовать.
– Хочешь, чтобы у нее шрам на всю жизнь остался? – возмутилась Марго. – Разве ей своих шрамов мало?
Наступило неловкое молчание, во время которого Дэйра погрузилась в мутную воду по самые губы, испытывая одновременно неловкость – за то, что сидела голой в кадке посреди комнаты, набитой людьми (пусть и за ширмой), и ликование – за то, что ее здоровье, оказывается, волновало каждого.
День начался тяжело и не с утра, а после полудня. Как и ожидалось, ее будили долго усилиями Марго, Лоры, Нильса, капеллана и Томаса. На почтовой станции не оказалось ни одного петуха, а квохтанье курицы на девушку не действовало. В конце концов, ее разбудили крики людей. Орал граф Георг Эстрел, требующей немедленного отправления – со спящей Дэйрой или без нее. Ему срочно нужно было попасть в замок к герцогу Бардуажскому утром следующего дня, дорога же должна была занять около суток. Вторым кричащим человеком оказался капитан Говард Белиорский. Офицер поразил всех, хотя бы потому, что никто раньше не слышал столь командных ноток в его голосе. За все время пути капитан был тих, спокоен и молчалив, четверо сопровождающих их солдат слушались его беспрекословно, в карты он проигрывал, а словесные перепалки с Нильсом, которого Белиорский невзлюбил по каким-то своим причинам, заканчивались быстро и без повышения голоса.
Говард был краток, но говорил громко. Без маркизы Зорт никто никуда не поедет. Если маркиза заболеет настолько, что не проснется, все отправляются обратно в Эйдерледж, а если граф так спешит, то ему придётся ехать в Бардуаг одному и без охраны, потому что капитан не даст ему ни одного стражника. Если маркиза, проснувшись, пожелает остаться на станции, чтобы передохнуть и поправить здоровье, все будут ждать столько, сколько потребуется.
В общем, Белиорский поразил Дэйру настолько, что она даже проснулась от удивления. Еще никто не заступался за нее подобным образом, а то, что капитан не побоялся гнева Эстрела, близкого друга Лорна, говорило о том, что либо Говард Белиорский был дураком, либо очень храбрым человеком. Решив, что правда в смелости, Дэйра открыла глаза.
И началось. Пока все успокоились и перестали кричать, прошло еще время. Наверное, ее внешний вид был, действительно, ужасным, потому что граф Эстрел стоял с белым, как полуденный снег лицом и вытаращенными глазами рассматривал растрепанную Дэйру. Пока девушка спала, Марго пыталась привести ее в порядок, но синякам и царапинам требовалось время, чтобы исчезнуть.
Эстрел, все же, попытался выйти победителем. Бросив короткое «выезжаем вечером», он почти бегом оставил комнату Дэйры, словно боялся, что ему снова начнут перечить. Вечером так вечером. Окинув взглядом собравшихся, девушка кивнула, одобряя предложенное время. Победительницей она не чувствовала себя уже давно, а вот главной в их маленькой компании – да. И это чувство ей нравилось.
Потом она долго завтракала, тщательно пережевывая каждый кусочек. Дэйра даже не посмотрела, что ест – настолько божественной показалась пища. В животе неприлично урчало, но ей было плевать. Еда позволяла выиграть время и обдумать ответы на неудобные вопросы касательно ее внешности: царапин и синяка под левым глазом. За это время под чутким руководством Марго в комнату притащили кадку, ширму и ведра с горячей водой.
Капитан Белиорский, капеллан, Томас и четверо стражников, рассевшись на стулья у окна, терпеливо ожидали, когда маркиза расскажет о случившимся ночью. Говард был уверен, что безопасность девушки под угрозой и намеревался не спускать с нее глаз. Капеллан тревожился за душевное здоровье подопечной, а Томас, воспользовавшись родственным правом, проник за ширму и принялся делать наброски Дэйры, отмокающей в кадке. Ирэн воспользовалась задержкой с выездом и отлеживалась в своей комнате под присмотром Лоры. Марго шепотом сообщила Дэйре, что виконтесса накануне перебрала с выпивкой и дурманом и до сих пор не может прийти в себя. Тревожные нотки о странных увлечениях подруги стали громче, но Дэйра решила, что уделит им внимание позже. Сначала надо было спасти себя.