Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– А хорошо платят?
– Очень хорошо, – Уил снова расслабился и заулыбался. – В прошлом месяце мы двадцать шесть детей привезли, получили столько, что я себе семь новых гончих купил. Охота – моя слабость, а хорошие собаки стоят дорого.
– Это верно, – согласилась Дэйра и сдула с носа перо, непонятно как там оказавшееся. Слуга графа полез было под стол, но она схватила его за руку, удержав на месте.
– Я еще не закончила, – прошептала она, чувствуя, что думать с каждой секундой становится труднее. Что-то темное ворочалось в голове, угрожая затмить ясность мыслей, которой Дэйре и так не хватало.
– Знаешь, зачем Амрэль Лорн пригласил меня в Майбрак? – вопрос был таким же неожиданным, каким очевидным был на него ответ, но Уил открыл рот, и вселенная Дэйры снова перевернулась:
– Конечно, все
– Почему князь Амрэль уверен, что за мной следят древние? – Дэйра едва не захлебнулась от возмущения. – Ведь все, о чем вы сказали, звучит нелогично, и может быть простым совпадением. А как же легенда о возрожденном маге? Его он уже больше не ищет?
– Простите, не сердитесь, госпожа, но помыслы светлого князя мне не ведомы, – снова запричитал Уил. – Мы всяких кульджитов ищем, и старых, и новых, и возрожденных. Просто вы привлекли его внимание, за вами стали следить и выявили много странностей. В Эйдерледже рядом с вами оживали и умирали древние звери, которых вытащили из ледника. Потом родилась эта теория – о том, что за вами следят древние. Могус считал, что древним нужны новые жрецы, и их слугами станут такие, как вы – сумасшедшие. Поэтому они за вами наблюдают, где-то помогают, а где-то испытывают. Может, правда, может, нет, но граф Эстрел в это очень верит и жутко вас боится. Ведь рядом с вами могут быть древние. И я вас тоже очень боюсь.
Спокойно, выдохнула Дэйра. Я спокойна. Вот и приоткрылась тайна Амрэля. Будущая служанка мертвых богов – такое только воспаленный мозг мог придумать.
А может, правда? Если ее испытывали? В Копре? В спальне Феликса? Если за ней следили? И помогали? Например, в эту секунду. Ведь неспроста Уил Рокер выкладывал ей сейчас всю правду. Вел себя, будто заколдованный.
Над головой раздалось хлопанье крыльев, и Дэйру второй раз за ночь обсыпало перьями. Крошечными, ярко-рыжими, нежными. Они уже давно не обжигали, принося исключительно приятные ощущения своими прикосновениями. К дьяволу всех этих белоголовых. К тому самому, который сидит в бездне. Она не поверила Амрэлю в Пещере Радости, не станет верить и сейчас. У нее и от собственных нездоровых выдумок голова трещала, не хватало еще подселить в нее чьи-то другие больные фантазии.
Коротко кивнув Уилу, который, как завороженный, разглядывал что-то на темном потолке пиршественного зала, Дэйра поднялась и поспешно направилась к лестнице. Не той, которая вела к ее покоям, а той, по которой обычно ходили слуги. Бабка София сказала, что именно по ней можно было подняться на крышу башни.
Встретиться с ночью – вот, что хотелось Дэйре больше всего. Темнота успокаивала, дарила надежду, уверенность и вселяла храбрость в ростки самых безумных мыслей, рождающихся в голове молодой маркизы. Мысль, которая возникла во время разговора с Уилом, была той самой – нелогичной, сумасшедшей, опасной, где-то глупой, но очень притягательной. Ее надо было довериться мраку, но не тому, что скрывался в лишенных света стенах замка, а тому, что окутывал мир с заходом солнца. С такой темнотой Дэйра давно была на «ты», ощущая с ней ту близость, которой у нее не было ни с одним человеком.
Снаружи по-прежнему валил снег. Падал гигантскими хлопьями, похожими на крошечных птиц с махровыми крыльями. Темнота была разбавлена этими белыми точками, испорчена ими и светом, который лился от снежного одеяла, накрывшего Бардуаг. Тем не менее, Дэйру были готовы выслушать. Она подняла лицо, закрыла глаза и принялась считать снежинки, падающие на кожу. Досчитав до тысячи, Дэйра поморгала и уставилась на ярко-рыжую птицу, которая сидела на каменном зубце башни и, казалось, повторяла ее позу – задрала вверх голову и ловила мордой падающий снег. Птица была повторением того пернатого чучела, которое накидало перьев на герцогский стол, и которое Дэйра выпросила у Морта Бардуажского в обмен на сомнительную услугу с ее стороны. Девушка до сих пор не могла поверить, что герцог оказался настолько глуп. Разве можно было видеть в ней серьезную соперницу его любовнице? Впрочем, мнительность герцога оказалась ей на руку, и Дэйра стала обладательницей чудесных медвежьих шкур и прекрасного чучела, которое сейчас сидело напротив и лениво взмахивало крылами, разминая их после многолетней неподвижности. На ее месте Дэйра не рисковала бы с полетами в такую погоду.
Птица все-таки взлетела. Тяжело, неуклюже, будто беременная. Рухнула камнем вниз, на миг исчезнув из поля зрения Дэйры, но тут же появилась в белом мороке, подхваченная ветряным вихрем. Ветру явно не хотелось ее нести, но пернатое чучело оседлало воздушный поток и, не обращая внимания на надоедливые снежные хлопья, уверенно направилось к полосе дороги, светлеющей среди леса.
Еще миг, и Дэйра ее уже не видела. Птица затерялась в темных ветках могучих дубов, а ветер понесся дальше, радостный, что избавился от тяжелой ноши. Маркиза подошла к краю башни и прищурилась, пытаясь разглядеть, что происходило у дороги близ замка. Впрочем, усилия прилагать не пришлось. Стоило захотеть, и видимость улучшилось, будто ее глаза приблизились к интересующему месту. Разглядев происходящее, Дэйра предпочла бы поверить, что все увиденное – плод воображения, ведь не мог же человек рассмотреть обмороженные щеки другого человека на расстоянии тысячи метров.
Внизу, на дороге, ведущей из замка Бардуаг, трудились донзары. Три десятка человек с лопатами разгребали снег, а четверо злых, не выспавшихся стражников подгоняли рабочих. Дорогу чистили усердно, но то был труд муравья, строящего мост через бездну. Люди прогрызали лопатами снег до земли в одном месте, отправлялись в другое, а прежний, очищенный участок засыпало со скоростью мыслей, которые тревожным роем гудели в тяжелой от недосыпа и злости голове Дэйры.
– Кареты князя Лорны должны выехать через три часа, – обеспокоенно говорил слуга, прибежавший из замка посмотреть, как продвигается очистка дороги. – Если не справляетесь, пригоните еще одну деревню. Герцог велел пустить в ход все силы. Груз светлого князя не должен задержаться по нашей вине.
На месте стражника, на которого накричал герцогский слуга, Дэйра объяснила бы разницу между человеческими силами и мощью разгулявшейся стихии, но солдат был напуган не меньше, чем остальные. Все боялись гнева Лорнов. Все, за исключением донзаров, которые копали на пределе сил и думали об одном – как бы не умереть. Только сейчас Дэйра почувствовала холод, который с неожиданной силой пронзил ее босые ступни и оголенные руки. Уши, нос, щеки, лоб со шрамами – все вдруг замерзло, покрылось инеем и перестало ей принадлежать. Понимая, что еще немного, и она перестанет чувствовать тело, Дэйра бросилась вниз по лестнице – дальше от ночи, снега, мороза и донзаров, жизни которых были не так важны, как прихоть Амрэля Лорна, игравшего в страшные игры.
– Проклятый Лорн! – начала привычную песню Дэйра, влетая в свою комнату и поспешно забираясь под одеяло ближе к теплой Марго. – Проклятый Нильс! Проклятый Феликс, проклятый Морт! Проклятая ночь! Проклятый мороз! И проклятый снег! Пусть с тобой случится то, чего ты боишься больше всего!
***
Пробуждение было сложным. Наверное, самым тяжелым на ее памяти. Сквозь сон Дэйра слышала крики птиц, среди которых громче всех кричало рыжее пернатое чучело, подаренное герцогом. Просыпаться не хотелось. Там, куда ее звали птицы, было страшно, плохо, горестно и больно. Она же была в своем раю – в нем цвели гиацинты, розы, тюльпаны, маки и жасмины, но не цветы смерти. Обычные земные цветы, которые быстро увядали, оказываясь в ее покоях, и прятали свои красивые головы, когда Дэйра тревожила их покой в саду.