Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Но чем глубже Дэйра уходила на запад, тем чаще попадались взгорья, поросшие зрелым кустарником и даже настоящими великанами. Однажды она натолкнулась на мощный кедр, чья темно-зеленая крона, казалось, подпирала небо. Дэйра застряла у его подножья на полдня, испытывая глубокую, неосознанную эйфорию от того, что нашла кусочек старого мира. Тот кедр был первым вестником, за которым последовали другие. Островки сохранившихся лесов встречались все чаще по мере того, как она углублялась на запад. Кобылке, родившейся в теплых землях, не нравился наступающий холод, но Дэйра нарастила ей густую шерстку, и та смирилась.
Вместе со старыми деревьями
Ни одного города, замка или деревни ей до сих пор не встретилось. Однажды Дэйра натолкнулась на огромный котлован, поросший по дну и склонам увядающей травой, но сколько бы она не глядела на солнце и звезды, пытаясь определить местонахождение, так и не смогла понять, могло ли это место быть замком Бардуаг.
Зверей встречалось больше, чем людей. Впрочем, и первые, и вторые ее сторонились. Тварям по-прежнему не нравилось ее присутствие в этом мире. Один молодой тигр как-то захотел прогнать ее с тропы, но Дэйра отгородилась от него рекой, которую пустила из-под огромного куска гранита, лежащего рядом, и хищник решил ее не трогать. Она поехала дальше, а за ее спиной остались новая река, которая смело прокладывала путь сквозь молодой лес, ломая заросли и кусты, и поляна мертвой травы, внезапно потерявшей соки посреди лета.
Может, тот тигр рассказал другим, что со старухой лучше было не связываться, так как больше звери к Дэйре не выходили. Питалась она грибами, ягодами, корой и корнями, пробуя все подряд и останавливаясь на том, что казалось вкуснее. Иной раз Дэйра забывалась и принималась жевать землю, путаясь в воспоминаниях о своем древесном прошлом. За этим занятием ее и застал первый человек, которого она встретила после того, как рассталась с капелланом.
Конечно, он испугался. Растрепанная старуха, жующая землю в непроходимой чаще, могла навести жуть на любого. Дэйра и сама бы струхнула, если видела бы себя со стороны. Парень, похоже, совсем потерял голову, потому что, вместо того чтобы бежать по прежней тропе, вдруг свернул к зарослям багульника, где Дэйра уже была и знала, что они в себе скрывают – глубокий обрыв с туманами, поднимающимися со дна бездны. Она долго глядела в пропасть, но дьявола в ней так и не нашла. Похоже, старый знакомый умер вместе с прежним миром, оставив ее одну.
Она слышала, как парень с треском проломился сквозь багульник и принялся судорожно хвататься за ветки, пытаясь удержать равновесие на краю обрыва. Дэйра могла бы повалить дерево ему под ноги, забросать пропасть землей, вызвать ветер, который «сдул» бы несчастливца обратно, но почему-то вместо всего этого выбрала самый простой способ и, наверное, самый человеческий. Метнувшись в чащу так быстро, насколько позволяли ее старые ноги, она успела схватить парня за руку в тот момент, когда он уже соскальзывал в бездну. Дэйра торжествующе улыбнулась. Кажется, те времена, когда бездна требовала себе человеческие жертвы, прошли. Одного она все же спасла.
Конечно, старуха вряд ли смогла бы вытащить здорового рослого парня за руку, поэтому, когда спасенный дрожащим голосом спросил, ведьма ли она, Дэйра не отпиралась.
– Знахарка, - поправила она, решив, что у лекарки шансов стать жертвой человеческих страхов и суеверий чуть меньше, чем у колдуньи. Говорить было трудно, так как она молчала уже много лет, но парень не только ее понял, но, похоже, и поверил.
– Меня Фремом звать, - рассказал он, когда они сидели у костра, жаря на веточках грибы, найденные Дэйрой. – Я сюда за цветами пришел. Девушка попросила. Говорит, достанешь самых красных, которые даже зимой цветут, твоей буду. Не видала ли цветов таких?
Неделю назад Дэйра уничтожила с сотню подобных цветочков, покрывших не одну сопку. Она трудилась пару дней, после чего буквально светилась магией. Плохо, что такая магия долго не задерживалась, и, если Дэйра ее не использовала, исчезала сама.
– То плохие цветы, - буркнула она. – Поверишь девице, не доживешь до завтра, меня послушаешь, может, внуков увидишь.
– Вот и Гульбия всегда говорила, что от красных цветов лучше держаться подальше, - горестно вздохнул парень, - Это наша знахарка. Мудрейшая была женщина, но надо же было ей утонуть этой весной. Эх, видела бы ты Тасу. Она красива, как этот… пень!
Дэйра молча уставилась на колоду, оставшуюся от когда-то могучего великана. Пень покрылся мхом, будто зеленой шубкой, поверх которой зацвели лазурные крохотные цветочки. Их стебли были до того тонки, что, казалось, будто яркие голубые точки качаются в воздухе над зеленым покровом. Было, правда, красиво, но Тасе такое сравнение вряд ли бы понравилось.
– Она всем нашим сказала: кто принесет мне цветок, тому и стану женой.
– И что, ты первый решил этот цветок ей найти?
– Куда там, - досадливо махнул рукой Фрем. – Многие парни за ним в леса ходили, но никто обратно не возвращался. Вот и я решил попробовать, хоть староста и запретил Тасу слушать. Но она дочь мельника, а отец с нее пылинки сдувает и все разрешает. Сказал, как дочь захочет, так и будет.
Дэйра сочувственно покосилась на парня, удивившись своим ощущениям. Наверное, эта симпатия появилась от того, что она людей долго не видела. Поддавшись внезапному порыву, Дэйра вытащила из кармана плаща цветок смерти, завернутый в платок. Растение повяло и утратило магическую силу, но близость к Белой Госпоже еще поддерживало в нем силу.
– Если возьмешь в руки, умрешь, - сказала она, - но ты можешь привести меня к своей Тасе, и я расскажу о смерти, что несет в себе эта красота.
Фрем неожиданно бросился ее обнимать, и, если бы Дэйра не отшвырнула цветок, ее первая встреча с человеком закончилась бы обычным образом – его смертью.
***
Деревня была небольшой, расположившейся на берегу полноводной реки, так напоминавшей Марену Парму Большую. Взгорье, на котором возвышался частокол с избами, было из тех мест, которые Дэйра называла «старыми». Вокруг шумели могучие дубравы, а корабельные сосны, которых она не видела с тех пор, как в незапамятные времена покинула Эйдерледж, вызвали у нее непрошеную слезу. Похоже, после того как доктор Йорвик покопался в ее мозгах, она так и осталась сентиментальной. Пахло свежесрубленной древесиной, а значит, люди поселились здесь недавно.