Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

Петрук Вера

Как будто она могла ему помешать. Появление Нильса вырвало ее из безмятежной тоски и бросило в другую пропасть, полную еще большего отчаяния и безнадеги.

***

– Мои родители погибли, когда собирали дикий лук ранней весной в поле за деревней, – зачем-то рассказывал ей Нильс, придя на следующий день в сад. – Я вырос в Лаверье, и хоть здесь тебя не обманул. Мне было десять, я считал себя взрослым и даже ухаживал за одной девчонкой, которой тоже нравился. Она умерла там же, на лугу. Красные цветы распустились внезапно, хотя утром в поле ничего кроме старой полыни не было. Мать с Гретой – так звали ту девушку, бросились их собирать, чтобы продать на рынке. Они погибли первыми, отец с братьями умерли, пытаясь их вытащить. Я в тот день должен был отвезти оставшийся с зимы мед в соседнюю деревню к кузнецу – обменять его на подковы.

На обратной дороге меня встретил Рош, которого я принял за лесного колдуна. Он был плох и, казалось, при смерти, впрочем, так оно и было, ведь древние не могут жить в нашем мире. Когда я узнал о том, что потерял всех, кого любил, Рош рассказал мне о первофлоре и твоем существовании, которое пробудило цветы смерти к жизни. Тогда я тебя и возненавидел. Мне потребовалось немного времени, чтобы окончательно решится и отдать свое тело Древнему ради мести. Ведь если не знаешь, куда идти, то любая дорога сгодится. Рош был честен со мной. Мы заключили сделку. Он учил меня всему, что знал, я отдавал ему тело на то время, которое требовалось, чтобы убить всех древних и возрожденных магов. К счастью, последних было не так много – только ты и ненормальная девушка из Мастаршильда, которую убил брат Роша, я рассказывал тебе о нем, его зовут Тигр, это он создал «Крепто Репоа» – орден по уничтожению древних. Тигр тоже вынужден использовать тело человека, чтобы жить в этом мире. Рош хотел присоединиться к нему, чтобы больше не допустить возрождения древних магов, но я его убил, предал, как и тебя.

Нильс встал и, подойдя к дереву древнего, положил руку на ствол. Долго молчал. Просил ли он прощения или мысленно разговаривал с ним, Дэйра не знала. О чем можно разговаривать с тем, кто существовал с тобой в одном теле с десяток лет, знал твои мысли, желания, чувства…

– Когда я увидел тебя, то не мог поверить, что ты – то чудовище, о котором рассказывал Рош. Я не верил своим чувствам, которые убеждали, что ты не зло, но каждый раз, когда рядом с тобой умирали люди, я пытался поверить, что это случайность. А сейчас даже и не знаю, во что верить. Когда Рош занес над тобой топор, во мне что-то оборвалось. Я слишком долго жил с мыслью, что тебя надо убить, но, когда этот момент настал, оказался к нему не готов. Говорят, древние живут в деревьях тысячелетиями. Ты не заслужила этой участи, но я слишком трус, чтобы оборвать твою жизнь. И твою, – он снова погладил дерево Роша.

– Чагары нарушили мирный договор и напали на Сангассию три месяца назад, – резко сменил тему Нильс. – Рош всегда говорил, что люди должны разбираться между собой сами, без вмешательства древних. Захвачен Бардуаг, чагарские войска жгут Дэспион и со дня на день начнут атаку Майбрака. А я вот все чаще думаю, принес ли я пользу миру, не позволив тебе убить Айбака. Наверное, поэтому и вернулся. Чагары уничтожают мой дом, я не смог остаться в стороне. Сегодня запишусь в ополчение.

Он ушел, а Дэйра еще раскачивалась на ветру, волнуясь и обдумывая услышанное. Из всего, что сказал Нильс, ее эгоистично взволновало лишь то, что Майбрак скоро будет гореть. Сколько шансов у деревьев в королевском саду пережить пожар? Остатки разума подсказывали, что при осаде города целиться будут в замок Лорнов, а значит, сад сгорит первым.

Нильс теперь приходил каждый день. Стражники больше не охраняли сад, да и королевская семья уже не показывалась в окнах. Дэйра даже решила, что Лорны покинули страну, но однажды заметила бледное лицо Сандро Десятого, выглядывающего с верхних галерей башни его брата.

– Так странно, – задумчиво сказал Нильс, расположившись с ломтем хлеба и куском сыра у подножья огромного ствола Дэйра. За год она выросла в большое дерево, намного превзойдя старика, который рос на этом месте раньше. От того старого дерева уже не осталось и следа, зато Дэйре явно было тесно – ее корни выпирали из земли, ползли по саду древесными змеями, оплетали дерево Роша, которое осталось прежним и теперь казалось маленьким по сравнению с гигантом на холме, и тянулись к башне, грозя проломить ее стены.

– Я привык тебя ненавидеть, а теперь скучаю. Ты, правда, чудовище? Ведь было бы куда хуже, если бы мы оставили тебя в живых. Я поступил верно, я знаю!

Дэйра сердито заскрипела ветвями, не собираясь облегчать его совесть.

– Чагары стоят у ворот, требуют сдать город, – вздохнув ответил Нильс. – Они разбили остатки нашей армии в Дэспионе и схватили Амрэля Лорна. Сегодня прислали королю его пальцы, если Сандро не откроет ворота, то завтра пришлют голову. Никто не пришел на помощь – ни Агода, ни Согдария. Кажется, ты была единственной, которая готова была помочь.

Наступила ночь, прилетели знакомые птицы, и Дэйра не сразу поняла, что Нильса уже давно нет в саду. Выкатилась луна. Всю прошлую неделю небо застилали тучи, зато теперь ночной город щедро залило светом. Ей по-прежнему был виден рынок, старый квартал, восстановленный после пожара, затопленные руины храма, но что-то изменилось. Дэйра долго думала прежде, чем поняла, что случилось. Вот уже несколько дней она не видела людей – ни на улицах, ни на рынках.

На следующее утро к тревожному запаху гари присоединился шум. Дэйра проснулась от того, что земля на холме, куда она вросла корнями, дрожала и обсыпалась, а со стен башни летела каменная крошка. Оглушительный взрыв, раздавшийся рядом, отразился болезненным воспоминанием о ее последнем человеческом дне, когда храм Ганзуры ушел под воду. Когда пыль рассеялась, в королевском замке – там, где обедала семья Лорнов, зияла дыра. Город сотрясался от грохота камнеметных орудий, а значит, Сандро не открыл ворота. Дэйра не сразу вспомнила, что еще означала осада города помимо неизбежного пожара, которого так боялась ее древесная сущность. Смерть Амрэля Лорна – вот, что она означала.

Стрельба не прекращалась весь день и половину ночи, давно полыхали квартал и рынок, которые были видны Дэйре, огонь приближался и к саду. Она тщетно звала Роша, но дерево древнего давно ничем не отличалось от других деревьев. И Нильс тоже не приходил.

К следующему утру поднялся сильный ветер, раздув огонь, который тщетно тушили защитники города. Искра попала в неубранные кусты роз, которые вспыхнули едва ли не с радостью. Полдня Дэйра беспомощно наблюдала, как горят засохшие многолетники, но ветер дул со стороны холма, замедляя пожар. Ожидание смерти было куда хуже самой смерти. Дэйра кричала от страха, когда огонь добрался до дерева Роша и принялся лизать его ствол, выискивая слабое место, чтобы укусить и сожрать без остатка. Рош никак не отреагировал и на этот раз.

Их спас Нильс. Он появился под вечер, весь черный от копоти, в одежде, покрытой засохшей кровью, и с левой рукой, беспомощно болтающейся на повязке. В здоровой руке у него было ведро с водой, которое он вылил Рошу на горящие нижние ветки.

– Меня, потуши меня, – кричала Дэйра, так как огонь давно лизал ее корни, вылезшие из земли у подножья башни. Она не знала, откуда Нильс брал воду, но ей казалось, что он ходил вечность, прежде чем снова появился с полным ведром, которое вылил опять же на Роша.

Потом Нильс долго тушил горевшие розы, кусты и молодые деревья, будто не было на холме огромного белокорого дерева, чьи корни, распростертые по всему саду, еще сопротивлялись огню, но, по ее мнению, находились куда под большей угрозой, чем какие-то розы.

И вот тогда Дэйра в первый раз поняла, что ей нужно сделать что-то еще кроме того, как расти ввысь и вглубь. Беспомощно глядя, как Нильс тушит стоявшие в низине деревья, она потянула ветки к небу, затянутого клубами пыли и гари, но такого же безоблачного, как и в последние дни.

А потом внимательно посмотрела на дерево Роша, основательно подгоревшего с одной стороны. А что, если… Мысль была опасной, злой и никогда не родилась бы в голове Дэйры-человека. Зато Дэйра-дерево сочла ее весьма разумной и немедленно приступила к действию. Атаковав корни Роша и не встретив никакого сопротивления, она высосала из них живительные соки, чувствуя, как набирается силой – не той, что требовалась для роста корней и ветвей, но другой, знакомой и давно забытой.

Ничего не менялось еще пару часов. Нильс, как обезумевший, тушил сад, который вспыхнул с севера, где рухнул пылающий огненной смесью снаряд. Зато с сумерками набежали тучи. Они наползли из-за моря, слившись с ним в единое темно-синие марево. Дождь хлынул внезапно, и, хотя в воздухе явно ощущался мороз, с неба падали потоки воды, словно где-то там наверху гигантский Нильс опрокинул на город свое огромное ведро. Ровно год назад я увидела те самые красные цветы, что убили Могуса, подумала Дэйра, удивившись своим первым человеческим воспоминаниям. Иные года в ее жизни тянулись медленно и ничем не отличались от предыдущих, но этот перечеркнул все, что было ей дорого – забрал дом, родных, а потом и ее человеческую сущность.