Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– Да, это был скорпион, – подтвердил он, – но ты не умрешь. На всякий случай держи ступню ниже уровня сердца, не поднимай ногу. Подожди меня здесь.
Чтобы поймать тварь, которая улепетывала с бархана во всю силу своих скорпионьих конечностей, Регарди потребовалась пара секунд.
– Вот, – сказал он, держа насекомое так, как его учил иман. – Он белый, верно? Я чувствую, что у него слишком гладкий хитин, такой бывает только у светлых насекомых. Мы уже почти в Восточном Такыре, здесь не водится смертельно ядовитых скорпионов. Сейфуллах, подтверди.
Аджухам молча сопел, сердито разглядывая происходящее.
– Откуда ты родом,
– Я из Муссавората, – ответил, не задумываясь, Блай. – Мой отец врач, и я знаю, что такое укус скорпиона. Мой брат от него умер. А в Школу меня отдали за долги. Моя семья была должна иману большую сумму, и учитель предложил забрать меня в уплату долга. Я должен был работать на кухне, но иману понравилось, как я…Та… Турла… Фуки…
Блай успел произнести несколько осмысленных предложений, прежде чем его накрыло безумие. Плечи опустились, руки принялись хаотично двигаться, а губы стали произносить привычный лепет. Другие ученики, на миг принявшие осмысленные позы, тоже вернулись к прежнему состоянию.
Арлинг поднялся и кивнул Аджухаму.
– Кажется, работает. Не быстро, но результат есть. До Самрии еще далеко, будем пробовать.
– Я не позволю, чтобы в моем лагере…
– Йон и Дардан, – перебил его Регарди, поворачиваясь к ученикам. – Отнесите Блая к лекарю, пусть посмотрит его рану.
– Мой лекарь не будет… – снова начал Сейфуллах, но Арлинг и тут его опередил.
– А если Шарукхан откажется его принимать, передайте, что тогда к нему приду я. Мне все равно не спится.
– Да ты псих, – махнул на него рукой Аджухам, и повернувшись, затопал к лагерю.
– И тебе доброй ночи, друг, – бросил ему в спину Регарди.
Миг – и в пустыне вновь наступила тишина. Он всегда поражался этой ее способности закутывать все в кокон безмолвия. Только что кричали люди, шелестел песок под ногами, завывал ветер, хлопая стенками шатров, ревели верблюды, а через секунды все стихало, и ты оказывался один на один со своим дыханием и биением сердца. Вдох-выдох, четкий, знакомый ритм. Может, он и совершал ошибки, одну за другой, но это значило, что в нем еще сохранялось человеческое, а значит, у них с Магдой был шанс.
Глава 18. Неизбежное
Самрия приближалась, и с каждым днем Арлинг чувствовал себя все хуже. Он страдал от бессонницы, с трудом запихивал в себя пищу, пытался унять дрожь в руках каждый раз, когда думал о том моменте, когда придется искать лекаря для Магды. Его руки крепко держали рукоять клинка и даже не думали дрожать на тренировках, которые они стали устраивать вместе с етобарами и учениками на привалах. Но при мысли о лекаре, к которому его вел Нехебкай, Регарди становилось не по себе. Будто ему предлагали пройтись по зыбучим пескам, в которых имелись твердые островки жизни. Арлинг уже давно нащупывал дорогу в темноте, но то ли путь сжимался, превращаясь в невидимую нить, то ли его сделка с Индиговым оборачивалась внезапными последствиями, о которых не подозревали обе стороны.
Нехебкай тоже чувствовал себя скверно, о чем постоянно жаловался Регарди.
– Мы несовместимы, – ворчал он. – Я застрял, а лучше бы сдох. Но, как у вас говорят, разрезанный хлеб снова не склеить. Ты, наверное, тоже предпочел бы умереть?
Нет, Арлинг как никогда хотел жить.
– Не знаю, как у вас, – он подчеркнул последнее слово, – но у нас считается, что, если не кормить своих демонов, они начнут грызть тебя изнутри.
Никто из них не захотел уточнять, кого имели в виду под «вас» и «нас». Арлинг и сам догадывался, что их союз, заключенный на лжи, долго не протянет.
– В горах живут боги, а в долинах пайрики, – ныл Нехебкай в его голове во время бессонных ночей. – Я никогда не спускался, мне здесь плохо. Тебе не нравятся горы, а значит, ты не знаешь настоящего вкуса жизни. Лишь свет луны может сравниться с горами в величии и таинственности, но ты и его не видишь. Твой учитель разбирается в страданиях, раз выбрал тебя в мои убийцы. Одна радость здесь – ветер. Давай позовем его сегодня в гости. Но не восточный, а южный, с востока тянет влагой, она мне не нравится. И ты не мог бы одеваться чуть теплее? В этом твоем Такыре зябко и стыло. Мне плохо.
– Не ной. Мне тоже не прекрасно. Никаких самумов до Самрии. Надеюсь, там мы с тобой расстанемся. Иначе тебе придется ехать со мной в Сангассию, а там зима со снегом и лето с дождями. Тебе точно не понравится. Когда ты мне расскажешь о своей дочери?
– В Самрии, – Индиговый редко бывал столь лаконичным.
– Ее там держат? От кого и откуда ее нужно спасать?
В последнее время Нехебкай так часто ныл ему о горах и невыносимой разлуке с ними, что Регарди стал сомневаться в своих догадках насчет пустыни. Может, Индигового и считали богом песчаных бурь, но к пустыне он точно был равнодушен. Кажется, Арлинг старел и становился лиричным. Вряд ли Нехебкай имел в виду нечто абстрактное. Хуже, если его дочерью окажется еще одна змея, которую содержат в каком-нибудь самрийском зоопарке. После встречи с Магдой Регарди был готов поверить в какие угодно чудеса.
Как бы там ни было, но ночные разговоры с Нехебкаем помогали прогнать тоску и развеять одиночество. Его полную силу Арлинг не чувствовал, даже когда путешествовал по пустыням только в компании верблюда Камо. У него была халруджи Хамна, которая готова была сидеть с ним на бархане рядом круглые сутки, но Регарди ее прогонял. Не потому, что ему было неприятна компания етобара, но потому что Хамна была не Магдой. Арлинг дорожил своими непонятными отношениями с убийцей по имени Акация и боялся потерять последнего оставшегося у него друга. Друзья нужны человеку, чтобы оставаться человеком. Арлинг не мог дружить со змеем-призраком в своей голове, хоть тот и намекал, что они, мол, подружились. Аллен-смертник открыто говорил, что когда-нибудь выполнит клятву, данную мертвому богу Нехебкаю, и убьет Арлинга, но только после того, как Видящая перестанет любить слепого Регарди и сама ему, Аллену, об этом скажет. По мнению етобара, от этого шага Фадуны они находились недалеко. В честных словах Аллена Арлинга все устраивало, и они даже стали вместе тренироваться.
Сейфуллаха Регарди не трогал. Капитан каравана пытался от него скрыть что-то столь откровенно, что Арлингу было его жаль. Аджухам в компании бывшего халруджи буквально жарился на углях, и Регарди решил оставить кучеяра в покое. Может, Арлинг перепутал и то, что он принимал раньше за дружбу, было хорошим отношением господина к слуге и ничем более? Регарди ограничится тем, что проследит за безопасностью Сейфуллаха до Самрии, а там они, вероятно, расстанутся навсегда. Пусть змей в его голове и шептал, что строить планы Арлинг никогда не умел.