Сага о Хелоте из Лангедока

Хаецкая Елена Владимировна

– Да, – сказал Греттир, думая о своем.

– Вы о чем, сэр?

– О девушке. Она действительно получше, чем леди Марион. И чем леди Джен. И даже чем леди Ровэна.

– Тсс, – прошипел Гай. – Как вам не совестно так говорить, сэр? Она же простая...

– Какие волосы, – перебил Греттир, хмелея с каждой секундой. – Какие глаза...

– Она еще и на лютне играет, – хвастливо заметил Гай и снова возвысил голос: – Дианора!

Когда Дианора послушно села с лютней у окна, на ее щеке появилось красное треугольное пятнышко

от драгоценного красного стекла. И это пятно тихо скользило по ее лицу и волосам, когда она склонялась над струнами. Голос у нее был тихий, немного хрипловатый, как будто треснувший, и в то же время очень ласковый.

Пусть а кубках пенится вино, забудьте о былом.

Пусть будет то, что суждено нам на пути, земном.

Забудьте кров, забудьте дом и тот зеленый холм, Где навсегда уже вдвоем уснули мать с отцом.

Забудьте мир, забудьте сон без страха и тревог.

Забудьте колокольный звон и из трубы дымок...

– Что это за песня? – спросил Греттир, спьяну не соображая, что говорит слишком громко.

Неожиданно он увидел, что девушка смотрит ему прямо в глаза, и смутился.

– Это народная баллада, сэр, – ответила она, отставляя лютню. – Я подумала, что благородного лорда, быть может, развлечет музыка, которой благородный лорд никогда не слышал.

– Разумеется, – сказал Греттир. – Чудесная музыка. И вы сами, миледи, чудесная.

– Дианора, ступай вон, – приказал Гай, и она вышла.

Греттир проводил ее жадным взором, не замечая, что Гай хмурит брови и покусывает губу.

Наконец, вздохнув, юноша опрокинул в рот еще один кубок и взял с блюда сушеную яблочную дольку.

– Что, как не общество друзей, скрашивает наши дни, сэр? – проговорил он. – И я счастлив был обрести в Ноттингаме вас и своего старого друга сэра Хелота из Ордена Храма.

– Кстати, – сказал Гисборн. – Орден Храма. Скажу вам откровенно, сэр, темная личность этот ваш Хелот. Никто не знает, откуда он взялся.

– Из Лангедока, – пояснил Греттир.

– Это меня и настораживает. Он еретик, сэр, он еретик. Весь Лангедок пропитан вонючей проказой Юга. Мне не хотелось бы, чтобы вы...

Неожиданно внизу послышался осторожный шорох. Как ни был пьян Гай, он уловил этот звук и поднял палец, прислушиваясь. Шорох повторился. Гай поднялся с кресла, держась одной рукой за стену, чтобы не потерять равновесия, а другой нащупывая на поясе кинжал. Греттир попытался было сделать то же самое, но покачнулся и чуть было не рухнул на пол, подняв невообразимый грохот.

Тотчас же, яростно выругавшись, Гай с топотом бросился вниз по лестнице и на бегу крикнул в темноту:

– Дианора!

Кто-то мягко, как кошка, скользнул мимо Гая в темный угол, и снова воцарилась тишина. Однако теперь для Гая она была полна угрозы.

– Гай, – донесся тихий голос девушки.

– Стой где стоишь, не двигайся, детка, – хрипло сказал Гай. Опершись рукой о перила, он

спрыгнул вниз. Снизу донесся его голос:

– Факелы! Греттир, черт бы вас побрал! Скорее!

Греттир неверной рукой ухватил факел и скатился по лестнице. Гай выкручивал руки человеку, который проник в дом и таился у стены.

– Держите факел! – крикнул Гисборн, задыхаясь. Он был сильнее незнакомца и уже одолевал его. Дианора жалась у стены, держась обеими руками за горло, как будто ее терзало удушье. Глаза ее потемнели и были полны ужаса. Наконец Гай повалил преступника на пол и последним ударом по голове лишил его чувств.

– Посветите, – велел Гай, казавшийся теперь совершенно трезвым.

Греттир сунул факел, едва не опалив поверженному волосы. В багровом свете показалось смуглое лицо с горбатым носом.

– Проклятый сарацин, – пробормотал Греттир. – Я узнал тебя, клянусь распятием. Ты сгниешь заживо... Я отомщу. Я отомщу.

– Дианора... ты здесь? – Гай поднял голову и увидел, что девушка стоит рядом. – Возьми факел у сэра Греттира.

Свет запрыгал по стенам, как будто у Дианоры задрожали руки, когда Гай ударом ноги перевернул своего пленника на спину. Несколько минут он вглядывался в него, а потом перевел цепкий взор на Греттира, бледного как смерть.

– Так вы знаете этого человека, сэр?

– Да, – выпалил Греттир. – Это Алькасар, беглый раб. Он принадлежал сэру Гарсерану. Сообщник этого Локсли. Он чуть не убил меня там, в Гнилухе.

В темной прихожей пахло сеном, (факельной смолой и кровью.

– Да, забавно, – задумчиво сказал Гай и принялся связывать пленнику руки. – Придется вызвать стражу и доставить его в Голубую Башню. Вы не зайдете в казарму, сэр? Я был бы вам очень признателен.

– Конечно, – пробормотал Греттир, которому страшно не хотелось куда-то идти. – Если дойду, сэр...

Гай закончил связывать пленнику руки и, выпрямившись, взял факел из рук Дианоры.

– Девочка, ступай спать, – сказал он ей. Она поцеловала его руку и медленно пошла вверх по лестнице. Несколько секунд Гай смотрел ей вслед, потом перевел взгляд на Алькасара и сказал, вздрогнув:

– Как подумаю о том, что любой бандит может убить ее, оскорбить, похитить... Нужно бы отдать ее в хороший монастырь, да никак не могу расстаться.

– Вы ее любите? – решился наконец Греттир.

Гай улыбнулся.

– Конечно, – сказал он. – Ведь она моя сестра.

Бьенпенсанта развалилась в кресле, поигрывая кубком, в котором оставалось еще вино.

– Почему призраки могут напиваться? – спросила она, – Если бы призраки могли еще и обжираться, и заниматься любовью... Увы, эти радости нам почему-то недоступны...

Хелот улыбнулся. Вечер у камина вдвоем с привидением оказался гораздо приятнее, чем он мог себе представить. Санта поставила кубок на стол и подалась вперед, упираясь острыми локтями в колени.