Шрифт:
Ли Брэкетт, Рэй Брэдбери
Лорелея красной мглы
У компании были очень хорошие детективы. Просто замечательные. Старк подумал даже, что на этот раз уйти не удастся. Его миниатюрное гибкое тело склонилось над панелью приборов, выжимая из «Каллмана» всю мощность до последней капли. Знойное венерианское небо проплывало мимо рваными темно-синими клочьями. Венера считалась пограничной планетой и в значительной мере представляла собой одну большую загадку; не для венериан, конечно,— но те никаких
Либо Старк переберется через горы, либо ему конец. Его пристрелят парни из полиции особого назначения горнорудной компании «Земля—Венера» или на всю жизнь упекут в камеру Лунных казематов как рецидивиста-уголовника.
Старк решил перебираться.
Что бы там ни случилось, но ему удалось в одиночку провернуть самое крупное дело в истории: взять корабль с зарплатой компании, а это около миллиона кредиток. Он погладил металлический сейф, стоявший у него между ног, и усмехнулся. Еще долго никто не сможет сделать ничего подобного.
Стрелки на индикаторах массы занервничали. Далеко впереди в небе неясной багряной стеной встали горы Белого Облака.
Старк проверил координаты преследующих кораблей. Нет, через их цепь не прорваться.
— Ладно, будьте вы прокляты,— безразлично произнес он и круто направил «Каллман» в темно-синее небо.
Он плохо помнил, что произошло дальше. Безумные магнитные выходки — вечная проблема на Венере — сделали приборы бесполезными. Старк летел по наитию, и ему удалось перебраться, а ребятам из компании — нет. Он был свободен, и в его распоряжении был миллион кредиток.
Далеко внизу в девственной ночной тьме виднелась грязномалиновая полоса, как будто проведенная окровавленным пальцем. «Каллман» клюнул носом. Приборная панель вспыхнула голубым огнем, реактивные таймеры взорвались, и послышался вой от трения о воздух падающего фюзеляжа.
Старк, замерев, ждал...
Еще не открыв глаза, он понял, что умирает. Не было ощущения боли — он просто знал. Тело ему больше не принадлежало. Он был в сознании, но не более того.
Старк поднял веки. Высоко над ним был потолок из черного камня с дымчатыми красными и желтыми прожилками. Никогда раньше он такого не видел.
Его голова была повернута вправо. Опустив глаза, Старк разглядел какие-то неясные узоры, в основном из черного камня, и три высокие арки, выходящие на балкон. За балконом виднелось небо, подернутое красноватым туманом. Туман покрывал раскинувшийся во все стороны от мрачной гряды утесов океан. Океан... Это была не вода, и на глади поверхности не было волн, однако никакое другое название не подходило. Где-то внутри океан пылал, выдыхая красный туман. Маленькие злые всполохи пламени кружили в глубине, выбрасывая кольца искр, которые разбегались, словно круги от брошенного камня.
Старк закрыл глаза и, поморщившись, поудобнее повернул голову. Кожей он ощутил прикосновение меха. Сквозь щелки век Старк увидел, что лежит на высоком ложе, застеленном шелками и дублеными шкурами. Все тело было закрыто. Он даже обрадовался, что не видит его. Впрочем, это не имело значения, поскольку пользоваться им ему вряд ли уже придется, да по правде говоря, и тело-то было не бог весть какое. Но он к нему привык и теперь не хотел на него смотреть, представляя себе, как оно выглядит.
Старк бросил взгляд на дальний конец своего ложа и увидел за ним женщину.
Она наблюдала за Старком, сидя в массивном резном кресле, покрытом какой-то огромной белой шкурой, словно сугробом. Женщина улыбнулась, позволяя ему рассмотреть себя. Старк почувствовал, как под подбородком очень слабо забился пульс.
Женщина в плаще из светло-серого шелка, который застегивался на пряжку, украшенную драгоценными камнями, была высокой и стройной, с надменными чертами лица. Красивое узкое лицо с загадочным и несколько удивленным выражением; губы, глаза и струящиеся волосы — одного бледно-холодного аквамаринового оттенка. Кожа белая, без малейшего намека на румянец. Ее плечи, руки, длинные красивые ноги, нежно-зеленые соски грудей будто припорошила бриллиантовая пыль.
Женщина вся мягко сверкала, как некая сказочная вещица на белоснежном мехе, существо из пены, лунного света и прозрачной родниковой воды, и не отводила от него глаз. Это были нечеловеческие глаза, хотя Старк знал, что они могли бы с ним сделать, если бы он хоть что-нибудь чувствовал ниже шеи.
Старк попробовал заговорить, однако пошевелить языком не смог.
Незнакомка подалась вперед, и ее движение будто послужило сигналом для мужчин выйти из тени узорчатой стены. Они были похожи на нее, с такими же бледными и странными глазами.
Высоким тягучим голосом венерианки женщина проговорила;
— Ты умираешь. Но ты не умрешь. Сейчас ты уснешь и проснешься в незнакомом теле, в незнакомом месте. Не бойся. Мой разум будет вместе с тобой, я буду направлять тебя, не бойся.
Старк в оскале раздвинул тонкие губы. Улыбка получилась горькой, волчьей — как и его лицо.
Глаза женщины начали вливать холод в сознание Старка. Они были похожи на две речушки, разливающие серебристо-зеленый покой по измученной поверхности его мозга. Мозг расслабился. Старк плыл по воде... И тут два ручейка-близнеца превратились в один широкий мощный поток, и разум, или «я» — то, что составляло его сущность,— растворилось...
Долго, очень долго Старк не приходил в сознание. Он чувствовал себя так, будто его трясли и трясли, покуда внутри он не рассыпался на мелкие кусочки. К тому же им владело инстинктивное предчувствие, что как только он проснется, то пожалеет о пробуждении.
Он помнил, что его звали Старк. Помнил шахтерский астероид, на котором родился. Помнил тюремные казематы Луны, где однажды чуть было не умер. Первое и второе мало чем отличались друг от друга. Он помнил, что его физиономия красовалась в половине полицейских рассылок между Меркурием и Поясом астероидов. Он помнил, как слушал передачи о себе по телевидению, как им пугали детей, и думал о том, как совершил первое преступление — восемнадцатилетний костлявый подросток бьет гаечным ключом взрослого мужчину, пытавшегося украсть у него еду.