Сага о Скэйте

Брэкетт Ли Дуглас

Однако он не мог избавиться от ощущения, что за всем этим стоит человеческий разум.

Сделай то, что я прошу, —казалось, говорила птица,— и с тобой не случится никакого зла...

Старк верил и не верил. Будь он один, то, вероятно, решился бы пробить себе дорогу, хотя шансов было маловато. Но он был не один.

Старк пожал плечами и сказал:

— Может быть, нас хотят покормить?

Словно собаки, стерегущие стадо, птицы вели их на запад. Старк поглядывал на небо. Он насторожил уши на тот

случай, если Пенквар решит послать своих «стрекоз» в последнюю разведку. Но ни одной «стрекозы» не было видно. Пенквар, видимо, думал только о том, чтобы отнять у деревенских жителей их драгоценный урожай наркотика. Это было важнее, чем искать двух человек, которые почти наверняка погибли, а если нет, то скоро все равно умрут. Во всяком случае, их шансы выкарабкаться и отправиться на Паке были столь ничтожны, что хотя Пенквар и убил бы их без колебаний, попадись они ему в руки, но маловероятно, чтобы он затеял большую операцию по их поиску. У него мало времени и людей.

Старое солнце пылало в зените, и Антон уже начал качаться на ходу, когда Старк увидел два силуэта на гребне холма. Один был высок, его длинные волосы и широкое платье раздувал ветер. Другой был меньше и изящнее. Высокий положил руку на плечо спутника и как бы защищал его. В позах этих силуэтов было что-то величественное.

Птицы, издавая радостные звуки, повели обоих мужчин быстрее.

Высокий человек оказался женщиной, немолодой и некрасивой. Лицо ее было худым и темным, одаренным огромной силой — силой дерева, отвердевшего настолько, что оно могло сопротивляться огню. Ветер прижимал грубую одежду к ее телу. Держалась она прямо и крепко, как будто вышла с победой из многих бурь. У нее были пронзительные карие глаза и темные волосы, тронутые сединой.

Второй был мальчиком лет двенадцати, удивительно красивым, хрупким и изящным, но странное спокойствие его взгляда делало его детское лицо намного старше.

Старк и Антон остановились у подножия гребня. Женщина и мальчик смотрели на них сверху.

Птица снова запела.

Женщина ответила ей такой же песней без слов, затем внимательно посмотрела на людей и сказала:

— Вы не Дети Матери Скэйта.

— Нет,—подтвердил Старк.

Женщина кивнула.

— Мои посланцы почувствовали это.—Она с любовью и почтением обратилась к мальчику: — А что ты думаешь, Сетлин?

Он нежно улыбнулся ей и ответил:

— Они идут не к нам, матушка. Над ними тяготеет пророчество другой женщины.

— Тогда,— сказала женщина Старку и Антону,— добро пожаловать к нам хоть на некоторое время.— Она сделала им знак подойти.— Я — Корверен, а это мой сын Сетлин, самый младший из моих детей. Он нареченный супруг.

— Супруг?

— Мы поклоняемся Богине Льда, Господину Мраку и их дочери Голоду, которые правят нами. Мой сын обещан дочери, когда ему минует восемнадцать лет, если она его не потребует раньше.

— Она потребует, матушка,— сказал мальчик с ясными глазами.— Этот день близок.

Он отошел и спустился с другой стороны холма. Корверен осталась. Старк и Антон поднялись к ней.

Теперь они видели ложбину, где стояли палатки. За ложбиной был отчетливо виден извилистый край плато. Значит, они ненамного уклонились от своего пути. По ту сторону неровного края плато угадывалось далекое и шумное море деревьев.

Лагерь располагался полукругом на свободном пространстве, где играли дети и где взрослые занимались своими делами.

Палатки были коричневые, зеленые и желтые, залатанные разноцветными тряпками, но украшенные гирляндами цветов и колосьями. Перед каждой палаткой стояли корзины с корнями и травами. Знамена, все в лохмотьях, трепетали на ветру.

— У вас праздник? — спросил Старк.

— Мы празднуем смерть лета,— ответила Корверен. По другую сторону свободного пространства, ближе к краю плато, находилось низкое каменное строение. В его темной массе без окон, обросшей, как старая скала, мхом и лишайником, было что-то пугающее.

— Это дом Зимы,— сказала Корверен.— Скоро придет пора возвращаться в благословенный Мрак и ласковый сон.

Она грациозно наклонилась и погладила цветы, тянувшиеся к ней.

— Мы проведем эти священные месяцы Богини Льда с травами, цветами, птицами и всем тем, что живет на равнине.

— Это и есть ваши посланцы?

Ответ ее был уклончив.

— Мы очень давно усвоили урок наших предков: на равнине живем не только мы одни. Мы составляем часть одного тела, одной жизни. До меня донеслась весть, что везде идет война. Вы мне расскажете об этом?

Взгляд ее, устремленный на Старка и Антона, был холоден и жесток, как арктическая зима.

— Не мы начали войну,— сказал Старк.— Нас преследовали, и мы чудом спаслись. Но кто нас может требовать и зачем?

— Спросите об этом у Сетлина.— Она повела их в зеленую палатку и откинула завесу тускло-янтарного цвета.— Входите и располагайтесь. Вам принесут воды помыться.

— Госпожа,— сказал Старк,— мы очень голодны...

— Когда придет время, вас накормят,— сказала она, опустила завесу и ушла.

В палатке было несколько грубых матрасов, набитых сухой и хрустящей травой, и кучка покрывал. Видимо, палатка служила летней спальней более чем двум десяткам людей.

Со вздохом облегчения Антон бросился на матрас.

— Будем надеяться, что нас накормят. И поскольку похоже, что мы обещаны кому-то другому, то я полагаю, что в данный момент нашей жизни не угрожает опасность. Пока что все идет хорошо.— Сжав губы, он добавил: — Но несмотря на все это, мне это место не нравится.

— Мне тоже.

Вскоре пришли мужчины и женщины с тазами, кувшинами и полотенцами. Полотенца были из той же грубой ткани, что и бесформенные туники мужчин. Тазы и кувшины были из золота, с изящной резьбой, почти стершейся от многовекового поль-

зования. Золотые предметы выглядели чудом в темной зелени палатки.

— Мы зовемся найтис, народ равнины,— сказал один из мужчин в ответ на вопрос Антона.

Как и Корверен, мужчина походил на крепкое старое дерево. Карие непроницаемые глаза, квадратный рот с широкими губами и крепкими зубами создавали впечатление родственности с чем-то природным и неизвестным — земля, корни, вода, подземные тени...