Сага о Скэйте
Шрифт:
Фигура Келл а Марг была тонкой и гордой, ее белая шерсть резко выделялась на коричневом камне статуи. Большие темные глаза отражали перламутровый блеск лампы.
— Послушаем, что же это — самое худшее.
— Сердце Матери бьется более медленно,— сказал Первый Прорицатель,— Богиня Льда наступает. Она обута в лед, и ее дыхание приносит вечное безмолвие. Господин Мрак идет по правую руку, а по левую — их дочь Голод. И всюду, где они прошли, остаются смерть и опустошение.
— Они всегда делили этот мир с Матерью. Со времени Великого Переселения. Но Мать Скэйта будет жить,
— Ее жизнь кончается, как и жизнь Старого солнца. Разве Дочь Скэйта не смотрела на равнину Сердца Мира из своих высоких окон?
— Нет. После пожара в Цитадели я ненавижу ветер...
— Тем не менее было бы разумным сделать это.
Келл а Марг взглянула на своего Первого Прорицателя, но он выдержал ее взгляд. Пожав плечами, она сошла со своего царского трона, вызвала служанку и приказала принести плащ. В тронном зале больше никого не было. Прорицатель хотел говорить с ней наедине.
Келл а Марг, Прорицатель и служанка пошли по длинным коридорам и переходам Дома Матери, проходя мимо сотен дверей, сотен залов, наполненных редкостями умерших городов и исчезнувших рас. В застывшем воздухе пахло плесенью, маслом для ламп и древностью. Лабиринт поднимался и опускался, тянулся со всех сторон к сердцу горы. Этот лабиринт был работой всей жизни расы мутантов еще до того, как они добровольно ушли в пещеры и расстались с небом. Сейчас Дети Скэйта стали малочисленной группой, их осталось так мало, что большая часть лабиринта и его сокровищ пребывали в вечном покое ночи.
Легкая тень пробежала по лицу Дочери Скэйта. Еле заметная тень страха.
Наконец они вошли в коридор, где ничего не было, кроме голых стен. От сильного потока воздуха мигали огоньки ламп. В конце коридора была освещенная арка. Келл а Марг завернулась в плащ и вошла под нее.
Арка выходила на узкий балкон. Он был намного ниже сияющих в небе вершин Ведьминых Огней, но очень высоко над равниной Сердца Мира.
Келл а Марг задрожала под жестоким порывом ветра. Плотнее завернувшись в плащ, она оперлась о каменные перила высокого парапета и посмотрела на равнину. Сначала она увидела только свет Старого солнца и ослепляющую белизну снега, скрывавшего их страшное одиночество. Принуждая себя к этому испытанию, она продолжала вглядываться в детали. Она увидела дорогу хер-сенеев, всю безмерность белой равнины, а за ней стену Черных гор. На равнине еще недавно обитали только Северные Псы, пока неизвестно откуда появившийся человек не подчинил их своей воле.
Келл а Марг не заметила существенных перемен, она была заперта в Доме Матери, и времена года для нее ничего не значили. Однако она знала, что лето быстро проходит и за ним наступает зима. На этой равнине, где всегда лежал снег, нынешняя зима как будто совсем не отличалась от прежних. Только, может быть, мороз был более сильным, снег —более глубоким, но в этом она не была уверена.
Ветер закручивал на равнине снежные вихри, и они смешивались с паром из Горячих Колодцев. Там, за Колодцами, на склоне Черных гор, находились развалины Цитадели, невидимые из-за вечной завесы тумана.
Келл а Марг никогда не видела Цитадели из-за этих туманов. Она видела только дым и пламя при ее разрушении.
Теперь же она видела все.
Завеса тумана как бы рассеялась, и Келл а Марг увидела обугленные остатки Цитадели.
Испуганная, она прижалась к парапету, внимательно вглядываясь. Ей показалось, что гейзеры стали менее сильными, чем раньше, и более редкими. Горячая область находилась также и под Домом Матери, жизнь и комфорт которого зависели от ее тепла. Если ядро горы остынет, то все обитатели Дома умрут.
Огромные черные тучи закрыли лицо Старого солнца. Свет исчез, и тьма затянула дальние пики.
Келл а Марг глубоко вздохнула и покинула балкон.
Она обрела дар речи только тогда, когда вернулась в Дом и достигла зала, где лампы горели ровно и где воздух был недвижим. Но даже там она не сняла плащ.
Она отослала служанку и сказала Прорицателю:
— Сколько времени осталось?
— Не знаю, Дочь Скэйта. Moгy только сказать тебе, что конец близок и что Мать предлагает тебе выбор.
Келл а Марг знала, каков этот выбор, но заставила Прорицателя высказаться до конца, на случай, если его мудрость превзойдет ее разум.
— Мы должны вернуться во внешний мир и искать другое место или остаться здесь и готовиться к смерти. Может быть, это продлится еще несколько поколений, но решение нельзя откладывать. Когда Богиня Льда возьмет власть, выбора уже не будет.
Келл а Марг плотнее завернулась в плащ, ей все время было холодно.
По другую сторону Ведьминых Огней, под проходом Молящегося человека, Мастер Железа Тиры совещался со своими авгурами. С ним был только его первый ученик. Они находились в кузнице, которая пряталась глубоко внутри крутого склона гор, где народ Тиры тяжким трудом добывал железо.
Он достал из горна маленький тигель с расплавленным металлом и, в то время как ученик монотонно пел слова молитвы, вылил содержимое тигля в железную чашу, наполненную мелким песком и холодной водой. Поднялось облако пара, вода забурлила. Ученик вылил остатки воды, и Мастер Железа посмотрел на слиток, оставшийся на песке. Он созерцал его, сложив руки на своих громадных нагрудных латах, которые имели форму молота бога Кузницы.
Потом он наклонил голову.
— Опять то же самое! Металл больше не имеет силы. Эти маленькие желобки направлены к югу, всегда к югу. А здесь, на севере, металл искраплен и темен. Покровительство бога Кузницы покинуло нас.
— Значит, мы должны покинуть Тиру? — прошептал ученик.
— Мы можем остаться,— сказал Мастер Железа.— Выбор зависит от нас, но бог Кузницы бежал от Богини Льда...
На юг от Тиры, на окраине Темных Земель, люди Башен готовились к зиме. Лето, некогда благословенный сезон, было необычайно коротким и холодным, поэтому сборщики лишайника вернулись до срока и с пустыми руками. Высокие травы так и не дали семян. Люди Башен и раньше встречались с суровыми зимами в своих укрепленных лагерях, но еще никогда зима не приходила так рано, с такими страшными ветрами. И никогда еще скот не был таким тощим, а их закрома никогда не были так скудны.