Сага о живых и мертвых
Шрифт:
Пятеро. Пятеро, до смешного небрежно одетые, разномастно вооруженные. Рыжебородый толстяк не удосужился отстирать содранную с чужого плеча рубашку, — тонкое полотно едва не лопается на выпирающем брюхе, бурые подтеки на распоротом ударом кинжала боку похожи на ржавчину. Другие орлы Эшенбы не лучше. Быдло кровожадное, как говорила Син. Скоты — как еще определеннее выражалась Леди.
Лот-Ту так же почтительно переправили на берег. Сразу стало легче. Мигом рядом очутились Жо и Лелг. «Квадро», чудом удерживаемый шкипером на месте, тут же отошел от опасной каменной стены. Но страшно уже не было — Рата перестала чувствовать себя и Авеля беззащитными.
—
— С тобой не лает, а разговаривает посольство Мордора, — с нескрываемой злобой объявил Жо. — Немедленно вызови сюда короля. Нам доверено передать ему послание. Живее, ничтожные черви! Известите своего гнилого повелителя, или мы не станем ждать. Послов бессмертного Саурона ничто не остановит!
Пираты оторопели. Сначала диковинный корабль, затем неведомые девы с серебряными лицами, потом наглый воин в странных кожаных доспехах.
— Да вы кто такие? — спросил угловатый тип с двумя мечами на поясе, — по виду явно десятник. — Мы никакого Саурона не знаем. Вы из каких краев?
— Пасть зловонную закрой немедля! — рявкнул Жо. — Не смей поминать великого властелина всуе! Не льсти себе — твоя душа не стоит и «короны» — Великий Саурон не обратит внимания на мелкую вонючую блоху. Вы — пыль под сапогом нашего великого Господина. Кольца уже собраны в цепь, и пылает багрянцем вершина Ородруина. Слепцы, — дыхание назгулов уже опалило шерсть ваших ушей. Так приведите сюда своего забавного венценосца. Пусть познает истину, донесенную с пустошей Минас-Моргула!
Рата раздумывала, — откуда Жо все это взял? Явно сага какая-то неизвестная. Словно по писанному читает. А голос у Дурня ничего. И не орет, но голос наверняка и на стене слышен. Командир и лорд, добавить нечего.
— Не спи! — прошептала Лот-Та. — Подготавливай.
Дурное все-таки Чучело. Чувствует, но не все понимает. Ждут мертвые, — Рата еще на корабле ощутила, как натянулись десятки нитей. Много здесь ненависти, боль и обида несправедливой смерти со всех сторон давят. Тянутся мертвые, требуют пустить, дать миг их мести. Десятки их или сотни? Думать нельзя и считать нельзя. Не понимает сестрица — потянись к ним навстречу, и словно тетивы сотни арбалетов разом спустишь. Ненависть клокочет в тишине, виснет в хмуром предвесеннем небе, шепчет в плеске прибоя, что алчно лижет камни пристани. Только потянись, и немо взревут восторгом неупокоенные глотки. Воля проводника им нужна — чуть подтолкнуть назад, к миру живых. Сколько же их здесь, неупокоенных?! В воде и на суше. И что это за подвалы? Голод, гниющие раны, безумие безнадежного умирания во тьме. Эти совсем старые. А этот еще помнит лица жены и детей. Ногти ему клещами вырывали — по одному, с перерывами. Все какой-то сраный горшок с деньгами требовали. Но его же тесть прятал. И было там всего-то…
— Дитя! Дитя! — Лот-Та ухватила за руку.
Рата опомнилась. На виселицах раскачивались, танцевали повешенные. Словно смрадный ветер засвистал над пристанью. Побледневшие пираты пятились к воротам, двое неуверенно выставили копья. Неслось над камнями что-то невидимое, веяло ледяным холодом из земли и воды — как кому повезло…
Рата рывком вырвала руку у сестры — правая ладонь налилась нестерпимым льдом. Шагнула вперед:
— Короля сюда! Пусть выйдет трусливый пидор! Его ждет послание. Приволоките своего пятнистого
Десятник держался храбро:
— Дарки вы, или колдуны дальние — много чести вам с королем разговаривать. Сейчас к вам лорд Бивень выйдет. А если будете пятнистой лихоманкой пугать…
— До полудня издохнешь, раб, — пообещала Рата. — Не от гнойных дырок. Червем трупным прожил, к червям и утащат.
— Саму тебя, ведьма проклятая, на дне давно крабы ждут, — рявкнул десятник и шмыгнул за ворота.
Рата сделала шаг назад, и ее тут же заслонил Жо.
— Дитя, ты дрожаешь, — встревожено зашептала Лот-Та. — Что делать можно?
— Нужно было рвать скотов, — пробормотала Рата. — Прямо сейчас, пока ворота открыты были. Рвать и кишки выдергивать. Ничего, так честно будет. Эшенба ничуть не лучше забавлялся. Нужно было мертвых послать. Послать! Мертвые ждут, им нужно…
— Спокойнее, Белка, — пробормотал Жо, не поворачиваясь. — Твоих здесь так много? Ты справишься?
— Не знаю. Не могу считать. С ума сойду. Жо, нужно было драться. Сразу!
— Спокойно. Мы бойцов Эшенбы озадачили. Сейчас они сюда подтянутся, вступят в переговоры. Нам немного времени нужно. Держись.
— На стене арбалетчики, — прошептал Лелг. — Я троих точно вижу. И драккар уже на середину гавани выгребает. А мы здесь торчим, как…
— Как прыщи на заднице, — охотно подсказал Жо. — И все потому, что этот план кому-то показался остроумным. Черт, даже не знаю, что со мной Леди сделает, когда узнает, как мы здесь дурили. Теперь терпите. Вот Авель стоит, не психует.
Рата машинально посмотрела на Авеля. Смысл слов сейчас воспринимался с трудом. Понимала лишь успокаивающий тон командира. Дурень всегда был добрым. Только добротой помочь трудно. Голова лопалась от тысяч образов: жаловались, шептали о несправедливости мертвые, нетерпеливо рвались из небытия. Не могли они шептать, дар речи вмести со сгнившим языком навсегда уходит. Или и память неупокоенных способна в сотни шепотов складываться? Совсем несчастная Белка с ума сходит. Главное не слушаться, не следовать за чужой памятью. Вот Авель — почти всегда молчит. Все обиды его жизни сестрицы сгладили, как могли.
— Лот-Та, ты вот того рулевого возьмешь, — хрипловато сказала Рата. — Справишься — он свежий, почти жив. Пусть остальным поможет. Ему нож понадобится. Мы с Авелем левыми мертвецами займемся. Они к стене ближе, по ним, наверное, в первую очередь стрелять начнут. Фирштейн-вирштейн, сестренка?
Лот-Та смерила взглядом висящего крайним рослого моряка, — его босые синие ступни почти дотягивались до камней пристани. Лицо сплошь в корке запекшейся крови, даже прокушенный язык высовывался какой-то бесформенной корягой. Сильный мужчина.
— Постойте, — с опозданием всполошился Жо. — А как вы его снимите? Нам расходиться нельзя — мы вас не прикроем. И вообще…
— Если «вообще», то передай ему нож сам, — сказала Рата, думая уже о другом. — Этот парень только самую малость глупей нас, хотя уже пухнуть начал.
— Слушай, Белка, давай без бойни обойдемся. У нас всего лишь отвлекающая роль. Штурмовая группа в Цитадель войдет — мы уходим немедленно. Если не войдет, все равно уходим.
— Я помню. Так не получится. Будет бойня. Мертвые так хотят. Мы с сестрой их не удержим. Да я и не хочу удерживать.