Сага об орке. Выбор сделан
Шрифт:
Остановились в овраге, защищавшем нас от ветра. Меж двух деревьев на склоне я пристроил вырубленную жердь, подперев ее двумя другими, наклонными. На них настелил сверху мелких жердочек, уложив плотно, одна к одной, закидал до кучи ветками, выложил вырезанными из наста пластами и засыпал сверху снегом. Боковины заложил снежными кирпичами, напиленными потолще. Прокопал сугроб почти до земли, пол выстелил толстым слоем все тех же веток. Жаль лапника рядом не нашлось, но и так подушка получилась значительной. Перед входом в получившуюся пещерку сложил нодью из двух бревен. Кажется, Григорий предлагал еще несколько вариантов зимних костров для ночевки, но я вспомнил только нодью.
— Зачем ты меня ударил? — взгляд Гретты был задумчив, — Губу мне разбил…
О, женщины! Блин, как ей объяснить-то?
— У тебя была истерика. Мне надо было привести тебя в чувство.
— Знаешь, как я разозлилась? Я же тебя чуть ножом не ткнула. В спину, когда шли.
О, блин! Копье отобрал, а про висевший на поясе нож не подумал! Учту на будущее.
— И почему не ткнула?
— Не знаю, — пожала плечами Гретта.
Мы уже осмотрели друг друга. Правая рука у меня все же была прокушена, хоть и не глубоко. Обрывки рукава присохли в ране, и согрев воды кое как, с моими матюками и Греттиными увещеваниями руку омыли, перевязали. Пижонский Ларсов плащ оказался порван в нескольких местах, видимо придется пустить его на тряпки. Жаль. Классный был плащик.
Еще одна глубокая царапина обнаружилась у меня на лице, когда получил — убивайте, не вспомню. Тоже промыли, и всё, обрабатывать не чем. Интересно, а из чего делают йод? Не, этого не вспомню.
У Гретты тоже нашлось несколько прорех в одежде, и ей досталось волчьих клыков, но вскользь, до тела не добрались. Решили все-таки оставить на закуску.
— Давай спать, — я провел рукой по щеке девушки, — завтра, уверен, снег прекратится, я сориентируюсь и наконец-то наше путешествие закончится.
Проснулся первый. Уткнувшись мне в подмышку, сопела Гретта. Чтоб не замерзнуть мы разделись полностью, часть одежды подстелили снизу, на наши поняги и поклажу служащие дополнительной защитой от холода. Остальным накрылись, и прижались друг к дружке плотно-плотно. Как говорил Лесли Великолепный: «Два индейца под одним одеялом не замерзнут [9] ».
Я смотрел на спящую девушку, и невеселые мысли крутились в сознании.
Вот по сути — она такой же одинокий ребенок, оставшийся без родных и заброшенный судьбой вдаль от привычных мест. Что она делает? Пытается устроить свою жизнь так, как ей представляется наилучшим образом. Она хочет вернуться в милый ее сердцу Борг, где все знакомо, и для этого идет на любые ухищрения и договоренности.
9
Фильм «Большие гонки» 1965 года.
А я? Разве в своем стремлении к белой рубашке, креслу на колесиках и кофемашине рядом с монитором делаю что-то другое? Я всегда был пацифистом, предпочитающим решать вопросы разговорами. Но теперь я старательно пытаюсь всунуть голову в ярмо воинской службы, и все для чего? Для того, чтоб оказаться там же: в родном и знакомом мне мире.
Разве могу я осуждать ее за попытку сыграть со мной «в темную», если я первый сделал ход в этой игре? По сути, я хотел оставить ее одну с ребенком, и крутись как хочешь, меня не касается — я домой! Она, по крайней мере наоборот, пыталась привязать меня к себе.
Гретта заворочалась, начала что-то бормотать неразборчивое. Не удержавшись, чмокнул ее в нос. В ответ распахнулись такие близкие глаза.
— Привет, — улыбнулся я девушке.
— Здравствуй.
— Как спалось?
— Ты знаешь, на удивленье я даже не замерзла! Никогда не думала, что зимой в лесу можно так переночевать.
— Давай вставать и выбираться из этого, «белого безмолвия».
Нодья за ночь почти прогорела, но тепло еще шло от ее остатков. Все-таки не дураки были, земные таежники, или кто там придумал этот вид костра?
Вылез поеживаясь, стал лихорадочно натягивать на себя все. Рядом в таком же темпе одевалась подруга. Драный рукав мне замотали отхваченным куском от плаща Ларса. Ну все, теперь точно не починить. Да и хрен с ним — легко пришло, легко ушло.
— Подожди меня здесь. Можешь пока на костре снег растопить и из остатков мяса какую-нибудь теплую болтушку сделать?
Что бы я делал, если снегопад не закончился, или хуже того — началась метель, не знаю. Наверно сел бы так, чтоб подруга не видела и в голос разревелся. Нервы, если честно были на пределе.
Мир встретил меня вполне ясным небом, хоть и затянутым по-прежнему низкими облаками, но из них хотя бы не сыпало.
Первым делом, когда я выперся на верх ближайшего холмика, нашел взглядом стену вулканов. Ага, север там!
Хм… А не слишком ли близкими выглядят это Огненные горы? Конечно, не прям чтоб «рукой подать», но явно ближе! Да твою же мать, долбанные волки! Из-за них я сбился с направления, и столько времени пер как олень прямиком на север. Так, и куда нам тогда?
Не сильный ветер лениво гнал поземку прямо на меня. Видимо это и спасло нас обоих.
Сначала мне в ноздри ударил запах. Знаете, как в переходе метро или вагоне, когда рядом оказывается плохо одетый человек с явными следами неблагополучной жизни? Плюс примешивался запах дохлятины и еще чего-то.
Даже не успев задуматься, я как подкошенный рухнул в снег. Это не орки! Орки, даже если месяц не помоются, пахнуть будут по-другому!
По миллиметру начал поднимать голову из сугроба. Хруст снега и невнятное бормотание наконец позволили сориентироваться.
По низине неспешно двигались три фигуры. Гуманоидные, как сказали бы некоторые фантасты: прямоходящие, две руки, две ноги, голова. Лохматые. В смысле — все тело, не закрытое примитивной одеждой покрыто густой длинной шерстью. Одежда напоминала просто большие полотнища, сшитые из целиковых шкур и обмотанные вокруг тела. На вид — упитанные. Или просто комплекция такая, с большими, как вздутыми животами.
Передний нес на одном плече две дубины, двое позади тащили объемные мешки из грубой ткани, все в бурых пятнах. Поскольку я рассматривал их фактически «краем глаза», то есть так, чтоб они почти сливались со снежным настом, в который я утопил голову, оценить размеры сначала не смог. Но потом наконец глаз выцепил торчащую из прорехи в мешке овечью ногу. Нихрена себе! Да они более чем в полтора раза выше обычного орка!
Шедший вторым лохматик что-то рыкнул, протянул граблю к переднему. А, вон оно что! У переднего, на втором плече лежала тушка волка, уж не знаю — сами завалили, или подобрали мертвого. Передний резко развернулся, осклабился на коллегу, зарычал ответно.