Сахар на обветренных губах
Шрифт:
Утро началось с будоражащего кровь предвкушения.
Сегодня начинается моя новая жизнь. По-настоящему.
Жизнь, в которой я больше не буду ни от кого зависеть. Не буду опираться ни на чьё мнение.
Жизнь, в которой я сама буду нести ответственность за совершенные мной ошибки.
Мной! Ни кем-то. Ни с чьей-то подачи. А именно мной.
Руки трясутся, ладони потеют. Мне кажется, я чувствую каждый стук своего сердца, которое сегодня с самого утра бьётся учащенно.
За
Костя всё это время готовил нам завтрак и варил и кофе.
Шумно вздыхал и поджимал губы, видя, как я забираю из ванной свою зубную щетку, гель для душа и шампунь.
Я его понимаю — две зубные щетки смотрелись в стаканчике не так одиноко, как одна.
— Собралась? — спросил Костя, предварительно прочистив горло, чтобы его голос не казался слишком хриплым после сна.
— Угу. Спасибо, — я салютовала ему кружкой с кофе, который он для меня налил.
— С утра бегаешь. Я бы уже устал.
Он плюхнулся на стул напротив меня и отвалился на спинку. Тоже отпил немного кофе из своей кружки.
— Это я ещё ночью не спала.
— Почему?
— Не знаю… — повела я плечами и смущенно опустила взгляд в кофе. — Фантазировала всю ночь. О новой жизни. О том, как всё будет. Какие мелочи и куплю в новую квартиру. Как буду в ней готовить, отдыхать…
О том, что наконец-то начну мыться в душе, никого не боясь, я промолчала. Хоть Костиной вины в моих страхах нет, но даже в его ванной комнате я мылась быстро и всегда прислушивалась к звукам и шагам за дверью. Это уже привычка на уровне рефлексов, которую легко не вытравить.
— Перестань, — усмехнулся Костя. — Я уже тебе завидую. Возьмёшь меня с собой?
— Ну-у… — протянула я загадочно. — …в гости точно приглашу. На новоселье. Когда заработаю на него, разумеется, — рассмеялась я.
— Кстати, поехать с тобой? Посмотрю, что там и как…
— Нет. Я хочу сама. Да и тебе в универ в другую сторону ехать. Поэтому я сама. Хозяйка назначила встречу на девять утра. Хочет перед работой успеть показать мне квартиру.
— Если что, сразу звони мне.
— А что «если что»?
— Мало ли? Вдруг тебе покажется мутным договор аренды или сама хозяйка. Приеду и посмотрю, что там да как.
— Ладно, — хмыкнула я. — Это, типа, у меня теперь есть связи?
— Ага, — усмехнулся Костя, едва не поперхнувшись кофе. — Незначительные, ни на что не влияющие связи.
— Ну, это уже нюансы. Незначительные.
Вместе с Костей мы хохотнули и тут же затихли, услышав звонок в дверь.
В тишине квартиры молча переглянулись.
По взглядам стало понятно, что никто из нас не ждёт гостей.
Костя отставил кружку на центр стола и вышел из кухни. Зашел в свою комнату и вышел
Прочесав волосы пальцами, открыл дверь.
— Эликсир бессмертия с утра принял? — совершенно ледяным тоном спросил Костя у того, кого я не видела из-за его спины.
Стоя на пороге кухни, я лишь частично выглядывая в прихожую, я могла лишь строить догадки о том, кто мог прийти с утра пораньше.
— А тебе трудно ответить на звонок? Какого хрена ты блокируешь мои номера? — грубо бросил в ответ мужской голос.
— Какого хрена ты решил, что можешь мне звонить? — парировал Костя.
— Я хочу, чтобы ты вёл мой бизнес, Костя. Твоему брату я не могу доверить даже работу секретаря. Он… — мужчина явно пытался подобрать более удачное слово. — … дебил.
Безуспешный подбор слов.
— Тебе нос дверью сломать или об лестницу? — всё тем же абсолютно отстраненным и ледяным тоном вещал Костя.
— Костя! — вспылил мужской голос, который теперь я узнала точно. — Ты хоть представляешь, какие это деньги?! Ты уже через месяц сможешь купить себе нормальную машину, а через два — загородный дом. Ты же умный парень. Подумай! Прими дело и живи нормально. Мать хоть не позорь…
— Ты мне будешь что-то говорить о матери, мудак?!
Уже по началу предложения я поняла, что дальше ничего хорошего не будет.
Я рванула к Косте, но было уже поздно.
Как был — босой, он вышел из квартиры, вцепившись отчиму в грудки.
Я слышала, как треснула ткань его, без сомнения, дорого пиджака. Я видела, как раскраснелось старое лицо со злыми глазами, сверлящими Костю, который прямо сейчас, казалось, был готов убить чудовище, уничтожившего его детство и убившего его маму.
— Костя! — с тревогой в голосе и на сердце и пыталась обратить внимание Кости на себя. Цеплялась за его плечи, тянула на себя и всячески пыталась успокоить. — Костя, не надо. Костя, посмотри на меня. Он того не стоит, Костя. Не надо!
Неподдельная ярость в голубых глазах пугала меня, но я продолжала тянуть Костю на себя.
Хотя сама бы с радостью встряхнула этого старого урода так, чтобы у него отлетела голова. Но этот урод ещё ухмылялся, глядя в глаза человеку, которого едва не погубил.
Я буквально втиснулась между Костей и этим уродом. Обняла Костю, но это не помогло. Казалось, он не видел ничего и никого, кроме ухмыляющейся рожи напротив. Он словно превратился в камень. В статую, олицетворяющую ярость.
— Костя, пожалуйста! — звала я его. Обхватила его лицо ладонями и почти силой заставила посмотреть на меня. — Не надо. Не будь, как он. Ты — лучше. Слышишь? Пойдём домой. Пожалуйста!
Наверное, он увидел страх в моих глазах. Только в моих глазах был страх не за себя, не за то, что и мне может перепасть в этой драке.