Сахар на обветренных губах
Шрифт:
— Что-то такое мелькало в тебе, ага. Но я думала, это катаракта, — я окинула его нарочито оценивающим взглядом и первой пошла по лестнице, ведущей с цокольного этажа, где находился гардероб, к выходу из универа.
Колесников следовал за мной, периодически здороваясь со всеми, кого встречал. Всё-таки, он слишком заметен в пределах нашего университета, да и за его границами, думаю, тоже.
Я вышла на крыльцо, порыв холодного ветра подхватил и швырнул мне в лицо мои же волосы. Колесников снова нарисовался рядом и в этот раз предпочел сохранить между нами дистанцию, очевидно,
Мы спустились с крыльца, Вадим подошёл к своей машине и с легкой улыбкой кивком головы предложил проехаться с ним.
— Мне нужно успеть на работу и пообедать, — под сказанным я давала понять, что с ним мои планы станут мало осуществимыми.
— Организуем, — пафосно заявил Вадим и открыл для меня пассажирскую дверцу. — Прыгай, принцесса.
Тихо хохотнув, я на мгновение закатила глаза, но к его машине пошла. Колесников придержал для меня дверцу, но сесть не дал. Почти зажал меня между собой и машиной, оперся ладонями о крышу по сторонам от меня и поймал мой возмущенный взгляд.
— Ты же помнишь, что я не боюсь драться? — вопросила я, глядя в его темные глаза без капли смущения.
— Помню, — кивнул парень плавно. — И, кстати, не делай вид, что тот поцелуй тебе не понравился. Ты не сопротивлялась, Алёнушка, и даже охотно ответила. За мной косяк только за не в тему брошенные слова про то, что ты моя девушка, но и за них я могу ответить.
— И как? — повела я бровью, а у самой что-то внутри плавилось от этой его решительности и одновременно мягкости, с которой он ко мне обращался.
— Сделаю тебя своей девушкой.
— То есть моё мнение опять учитываться не будет?
— Ладно, перефразирую, — вздохнул Вадим. В своих мыслях он явно назвал меня душнилой. — Ты сама захочешь стать моей девушкой.
— Угу, — кивнула я и отвела взгляд в сторону, будто начала размышлять о чем-то. Мимо проходили люди, которые бросали на нас косые взгляды и будто ухмылялись. — То есть по голове меня бить собираешься?
— С чего ты взяла?
— Просто я не знаю других способов, при которых я добровольно захочу стать твоей девушкой. Только если я буду на голову отбитая.
Вадим с легкой улыбкой изучал моё лицо несколько секунд. Аккуратно убрал от лица пряди волос, заправив их за уши. А затем совершенно неожиданно клацнул перед носом зубами.
— Так и съел бы, — рыкнул он низко.
— Дурак, — рассмеялась я смущенно.
Как бы то ни было, но с Колесниковым я могла чувствовать себя свободно и спокойно, но только тогда, когда мы оставались вдвоём и когда у него нет необходимости играть на публику крутого парня.
Он и так крутой. Крутой в своей легкости. Крутой в свойственной ему открытости и крутой в честности, которую в себе несёт. Честен он хотя в том, что не пытается быть для всех хорошим, он просто кайфует от жизни и от того, что она ему даёт. И, что удивительно, его эгоизм не кажется раздражающим или отталкивающим. Лично мне рядом с ним комфортно, хоть я сама же этому чувству сопротивляюсь. Думаю, не будь на моих плеча всего того багажа, что я вынуждена ежедневно нести на себе, мы бы уже давно друг друга заметили и стали
Вадим завёз меня в какое-то пафосное кафе, в котором его, естественно узнали. И снова он заказал кучу всего, чем можно было бы накормить компанию из пяти-шести человек, но ели мы всё это вдвоем.
— Как в тебя так много помещается? — я смотрела на то, с каким аппетитом Вадим поглощает теплый салат и просто кайфует от вкуса и чувства насыщения.
— Я ж спортсмен.
— Разве? Я думала, ты обычный задрот, который не отлипает от приставки до двух ночи.
— И это тоже, — усмехнулся парень. — Но я ещё играю в волейбол за областную команду. Капитан, кстати. Можешь гордиться своим парнем, — поиграл он густыми бровями. — А ещё я иногда играю в футбол. Но волейбол прикольнее.
— Потому что там меньше бегать?
— А ты меня хорошо знаешь, Алёнушка. Ну, в принципе, ты же готовишься быть моей девушкой, — заявил он самоуверенно.
— Отвали, — я качнула головой, но застенчивая улыбка сама растеклась по лицу.
Всё-таки, какой он тёплый. Об него прям хочется греться, и плевать, какую чушь он иногда может нести.
После обеда Вадим отвёз меня в супермаркет на работу, где я заняла свое место на кассе. Он недолго был рядом со мной, а потом уехал.
К вечеру, когда я уже смирилась с тем, что сегодня его больше не увижу (разве что в ночной переписке), он снова появился на пороге магазина и, кажется, довёл одного из наших охранников до нервного срыва.
Колесников копировал его позы и даже суровое выражение лица. А ещё он достал некоторых посетителей тем, что ходил за ними и следил, что они набирают в корзины. И, стоя рядом со мной у кассы, настойчиво навязывал карты магазина и фирменные пакеты, в то время как я предлагала всё это для галочки, ибо уже привыкла, что от всего этого отказывается девяносто девять процентов посетителей магазина.
— А тебе домой не пора? Там приставка, поди, уже паутиной покрылась, — спросила я, пока моя касса была свободна, а Колесников просил покататься на ленте вместо продуктов.
— Вместе поедем. Когда у тебя, кстати, смена кончается?
— Через сорок минут.
— Кайф. Схожу пока на пост охраны.
— Отстань от Анатолия Сергеевича, — цокнула я.
— Жалко его. Стоит, скучает…
Я молча закатила глаза и проводила взглядом Вадима, который реально пошёл к охраннику. И я даже с расстояния услышала, как тяжело вздохнул Анатолий Сергеевич, увидев Вадима. Бедный дядька, он сегодня даже покурить ещё не выходил. После Вадима, наверное, сразу пачку вдохнёт, чтобы успокоиться.
— Это твой? — громкий игривым шепотом привлекла меня соседка по кассе.
— Мой кто?
— Ой. Алёнка! Будто я молодая не была. Видно же, что шуры-муры у вас, — Светлана одобрительно и оценивающе посмотрела в сторону Вадима. Улыбнулась чему-то ещё шире, а затем вновь посмотрела на меня, мечтательно вздохнув. — Эх, мне бы ваши годы. Ух, я бы тогда ему так дала!
— Света! — поморщилась я возмущенно и даже немного приревновала.
Дала бы она ему. Ага, сейчас!
После смены Вадим в машине дождался, когда я закрою кассу и сдам смену.